Гарева пригласили к телефону, дежурный докладывал:
— Автобус с сотрудниками выехал к вам. Из управления внутренних дел завтра выезжает к вам кинолог с собакой. Из инспекции по личному составу выезжает проверяющий по чрезвычайному происшествию. Лейтенанту сделали операцию, все прошло хорошо. Хирург сказал, что он выведен из строя месяца на два- три, а сержанту операцию не делали, сказали, что у него все и так заживет.
Последняя информация успокоила Гарева, он предполагал худшее.
Круглов посмотрел в папке у следователя Елкина материалы по хулиганству Волкова в конторе, наметил, что ещё надо сделать, приступил к осмотру милицейского «уазика» и допросу свидетелей по нападению на сотрудников милиции.
На улице начинались сумерки, когда прибыл автобус с сотрудниками. На инструктаже Гарев обратил внимание, что почти половина из них были легко одеты. Он попросил у Соснина полушубки и телогрейки для сотрудников. Утеплив их, провел инструктаж и расставил в засады вокруг села.
Гарев и Рогов ночью почти не спали. Утром, обмениваясь мыслями, пришли к выводу, что Волков ушел из села и ночью не появлялся.
Вместе с директором Сосниным организовали для сотрудников горячий чай и кашу. Гарев разрешил им подремать в конторе.
Волков из леса наблюдал за селом и, когда увидел автобус с ментами, не стал рисковать, где лесом, а где по узкоколейке пошел в лесосеку. Часа через два подошел к вагончику, заглянул в окошко, Славка был один. В вагончике было тепло, поели то, что привез с собой Славик, и он задремал. Рано утром его разбудил стук топора, это Славик готовил дрова на следующую ночь. Волков напомнил о себе:
— Я ухожу на день в лес, а ты будешь в селе, все пронюхай, привези побольше еды, ружье с патронами.
Днем он наблюдал за узкоколейкой — не появятся ли менты, и, убедившись, что Славик приехал один, ночью вышел к нему. Славик привез еды, но ружья не было, он пояснил:
— В селе менты ночью выставляли засады. У Соньки тоже засада, ружье у тебя изъяли, привезли розыскную собаку. Ты ночуй еще здесь и уходи, так как меня привлекут за помощь тебе.
Славик промолчал о том, что начальник милиции надавил на него и он рассказал о приходе Волкова в вагончик и что сегодня ночью он придет за продуктами. Гарев ему строго-настрого наказал: «Веди себя обычно, как начнется стрельба, падай на пол в вагончике или на землю, если будешь вне вагончика».
Гарев назначил Климова старшим группы и дал им инструктаж:
— Ночью скрытно выйти к вагончику в лесосеке, проводником у вас будет житель села Сергей Иванович. Вагончик взять в кольцо и рано утром предложить Волкову добровольно сдаться. Если он откроет огонь, то стрелять выше вагончика, там будет сторож.
Вторую группу возглавил Рогов, они уходили с проводником на заимку Волкова по кратчайшей дороге.
Гарев наказал:
— Костров не разжигать, не курить, не разговаривать, вести наблюдение по всем подходам к избушке. Если окажет вооруженное сопротивление, огонь вести на поражение.
Климов скрытно с сотрудниками милиции подошли к вагончику метров на двести, из трубы валил дым с искрами. Климов поблагодарил проводника и попросил его отойти по узкоколейке в сторону села: «Если услышите стрельбу, ложитесь между рельсов».
Начало светать, но солнца ещё не было. Сотрудники оцепили вагончик, находясь от него метрах в пятидесяти. Когда совсем рассвело, Климов, стоя за сосной, скомандовал:
— Волков, выходите, положите пистолет на землю, добровольно сдавайтесь, сопротивление бесполезно!
В вагончике кто-то заметался, выглядывая в окна. Климов еще раз повторил команду. Наступила пауза и тишина. Климов еще раз хотел повторить команду, но тут из вагончика выскочил мужчина и, стреляя из пистолета в сторону сотрудников милиции, побежал в лес. Климов и милиционеры окрыли ответный огонь, стреляя выше вагончика и удалявшегося мужика.
Он бежал, выбиваясь из последних сил, перепрыгивая пни и колоды, пробиваясь сквозь заросли нехоженой тайги.
За спиной уже не слышно автоматных очередей. Мысли работали постоянно, давая оценку происшедшему:
«Родился я под счастливой звездой, удалось прорваться сквозь такой заслон ментов, палили из пистолетов и автомата, и ни одной царапины». Уперся в болото, отыскал сухое место и упал, как подкошенный. Дышалось тяжело. В груди стоял комок, боль давила в левой части тела. Минут через тридцать отдышался, прислушался, кругом стояла тишина. Отошел от этого места в сторону с километр и стал двигаться к узкоколейке, прислушиваясь и осматриваясь по сторонам, нет ли погони за ним. Услышав шум мотовоза, крадучись подошел к железной дороге. Залег в кустах и стал наблюдать. Проехал состав, груженный лесом, который везли для разделки на нижний склад. Часа через два прошел мотовоз с пустыми вагонами на участок, где заготавливали лес. Ни в первом, ни во втором случаях на проходящих составах милиции он не увидел. Это сняло напряжение, он медленно встал, отошел километра четыре от узкоколейки, вышел на путик, известный ему одному, и пошел к избушке — зимовью.