— Никаких «но». Отвечайте прямо — да или нет?
Гажи скорчил жалобную гримасу, затем, поколебавшись, выдавил из себя:
— Вам я не могу противиться, господин начальник. А ведь я поклялся, что не продам этого малинщика ни за какие коврижки. Но вы разговариваете со мной как родной отец. И я не могу не сказать правду.
— Так-то лучше. Итак, кому вы их продали?
— Бузашу.
— За сколько?
— За тысячу форинтов.
Час спустя передо мной сидел Бузаш собственной персоной.
— У меня мало времени, резину тянуть не будем, — сказал я ему. — Кажется, вы меня знаете.
— Встречались, — ответил Бузаш.
— Тогда говорите, где сережки, которые вы купили у Гажи за тысячу форинтов?
Бузаш вознегодовал:
— Я поражен, господин начальник! Эта гнида, этот мерзавец все-таки раскололся, хотя клялся землей и небом, что все останется между нами.
— Оставим это, Бузаш. Где бриллиантовые серьги?
— У меня на квартире.
— Поехали!
Через минуту мы сидели в машине. По дороге Бузаш начал было оправдываться:
— Поверьте мне, господин начальник, я только…
— Знаю, знаю, Бузаш, все знаю. Знаю и скупщиков краденого вашего сорта, будьте спокойны. Вы отлично знали, сколько стоят эти сережки. Почему? Да потому, что предварительно вы успели их показать специалисту. Или не так?
— Так.
— Их смотрел Чёрге?
— Он.
— И что же он сказал?
— Он сказал: «Можешь спокойно отвалить две косых».
— Так. А вы дали Гажи одну. Потому что знали, что наш общий знакомый отнюдь не унаследовал их от бабушки. Правильно?
— Прошу прощения, но я как раз собирался позвонить и заявить…
Я остановил его:
— Перестаньте, Бузаш. «Малинщики» вроде вас всегда собираются позвонить и заявить, но только тогда, когда чувствуют, что деваться им некуда. Или заявить, или самому сесть за решетку.
Вскоре у меня на ладони лежали обе серьги, стоимость которых по меньшей мере составляла тридцать тысяч форинтов. Но самое любопытное состояло в том, что на бриллиантах было обнаружено то же американское клеймо, которое стояло на драгоценностях Кочишне.
Я снял трубку, и буквально через несколько минут потерпевший, известный в то время киноартист, сидел перед моим письменным столом.
— Скажите, кому принадлежат эти серьги? — задал я свой первый вопрос.
— Моей жене.
— Как они к ней попали?
— Мой шурин, который живет в Мюнхене, преподнес ей их в подарок. Если потребуется, я представлю официальный документ, подтверждающий, что серьги привезены из Мюнхена.
— Где находится сейчас ваша жена?
— На работе.
— Вот телефон, позвоните ей, пожалуйста.
Потерпевший начал было набирать номер, но я остановил его:
— Подождите минутку. — Я нажал кнопку звонка три раза. Вошел Бордаш.
— Будь так любезен, сядь в машину, поезжай по этому адресу, попроси спуститься жену потерпевшего, фамилию ты знаешь, и привези ее сюда, в управление. С ее согласия, разумеется. По дороге, кстати, загляните к ней домой, чтобы прихватить с собой ее паспорт и гарантийный документ вот на эти безделушки происхождением из Мюнхена.
Бордаш, понимая, о чем идет речь, обернулся необычайно скоро. Не прошло и часа, как упомянутая выше дама в его сопровождении вошла в мой кабинет.
Дама отнюдь не нервничала, напротив, казалась слишком уверенной в себе.
— Скажите, уважаемая, где вы купили серьги, которые у вас похитили взломщики?
— Я получила их в подарок в день моего рождения от старшего брата. Этот день пришелся на то время, когда я была у него в гостях. Он живет в Западной Германии.
— А ваш брат, где он купил эти драгоценности?
— У одного господина, тоже в Мюнхене.
— Вы сами видели этого господина?
— Да, видела.
— Он говорил по-венгерски?
— Нет, по-немецки.
— Попробуйте описать его внешность.
— На вид лет тридцати восьми или сорока. Довольно высокого роста. Но ничего особенно примечательного я не заметила.
— Смогли бы вы его опознать при встрече?
— Безусловно.
Я внимательно осмотрел паспорт, затем свидетельство о купле бриллиантовых серег со штемпелем «Мюнхен, Городская торговая биржа».
— Прошу извинить за беспокойство, — сказал я, вставая и провожая супружескую пару к двери.
— Что вы! Напротив, мы вам благодарны, — сказала жена артиста. — Я так рада, что они нашлись. Очень дорогая вещь, а для меня вдвойне, ведь я получила их от брата на память.
— К сожалению, ваши серьги вернуть вам пока не могу. Но после осмотра и прочих формальностей вы непременно их получите.