Тем временем генерал-майор Реймонд Бартон, командир 4-й дивизии, уже начал беспокоиться за участь своих частей, занимавших правый фланг обороны по границе Люксембурга. Мы не успели восполнить потери, понесенные 4-й дивизией в Гюртгенском лесу, и большой некомплект личного состава в дивизии к началу наступления немцев вызывал у нас серьезные опасения за ее судьбу. На следующее утро противник прорвался через реку Сюр. Бартон собрал всех своих поваров, хлебопеков, писарей и бросил их на передовые позиции.
- Но нам не остановить немцев, - предупредил он Левена Аллена, находившегося в Люксембурге в 30 километрах от линии фронта. - Если 10-я бронетанковая не подоспеет к нам на выручку, то командованию группы армий следует подумать об отводе войск с линии фронта.
В воскресенье 17 декабря я проснулся рано утром в красивой каменной вилле, которую Айк занимал в Сен-Жермен-ан-Ле. Погода все еще не благоприятствовала действиям авиации, и я немедленно, как только освободился, отправился в свой штаб. День клонился уже к вечеру, когда мы выехали из Парижа в Верден. Ночью немцы сбросили парашютистов за нашими линиями с задачей перерезать дороги на северном фланге прорыва. Этот десант, как и большинство ночных парашютных десантов, был сброшен неточно, и парашютисты противника рассеялись на большом пространстве в нашем тылу. Поэтому у Вердена меня ожидала охрана вооруженный пулеметом джип, который сопровождал меня всю остальную часть пути.
У дороги на Люксембург стоял небольшой каменный домик, с крыши его свешивался огромный американский флаг.
- Надеюсь, хозяину дома не придется спустить его, - сказал я Хансену, показывая на флаг.
- Вы думаете, мы удержимся в Люксембурге...
- Вы можете побиться об заклад, что удержимся. Я не собираюсь менять командный пункт. Это напугало бы всех до смерти.
Впоследствии Эйзенхауэр оспаривал правильность моего решения. Опасаясь, как бы мы не потеряли управление войсками, если противник заставит нас отойти и нарушит связь, он рекомендовал не играть с огнем и передислоцировать оперативную группу штаба обратно в Верден, подальше от фронта. Я не выполнил его указания, но не из-за простого упрямства. Я объяснил Айку, что малейший намек на отход штаба группы армий может легко вызвать беспокойство в войсках и посеять панику в Люксембурге. Хлынут толпы беженцев и забьют все дороги как раз в тот момент, когда; по ним должны перебрасываться войска. Для гарантии мы организовали параллельную связь всех соединений группы армии с Верденом, где находилась основная часть штаба. Если бы оперативной группе штаба пришлось покинуть Люксембург под дулами орудий противника, то мы могли переключить управление нашими войсками на Верден, не прерывая связи.
Наша машина остановилась у коричневого кирпичного здания железнодорожной администрации, где размещалась оперативная группа штаба. В оперативной комнате я застал Левена Аллена, погруженного в раздумье над картой, на которой были нанесены дивизии противника, выявленные в ходе боевых действий. Уже было опознано четырнадцать дивизий, семь из них были танковыми. Я взглянул на карту и испугался:
- Простите, Лев, за плохое знание французского языка, но, откуда эти сукины дети набрали столько дивизий? - спросил я.
На следующее утро, 18 декабря, противник прорвал фронт в центральной части Арденн, но на флангах наши войска продолжали прочно удерживаться на занимаемых позициях (схема 43). Главный удар Зеппа Дитриха был блокирован войсками 1-й армии в районе Мальмеди. В нескольких километрах к югу от этого горного рубежа 7-я бронетанковая дивизия сделала стремительный бросок в Сен-Вит, предвидя, что танковые дивизии СС будут ожесточенно драться за этот важный узел дорог, открывающий путь к Льежу. 4-я пехотная дивизия Бартона на нашем правом фланге сначала вынуждена была даже несколько отступить, однако своевременное прибытие 10-й бронетанковой дивизии укрепило ее положение, и наша оборона на южном фланге немецкого прорыва казалась теперь прочной.
В центре танки Мантейфеля прорвались через боевые порядки 28-й дивизии, смяли резервы Миддлтона и двигались на Бастонь, город, расположенный почти на полпути между столицей Люксембурга и Льежем. Севернее расположения незадачливой 28-й дивизии два полка 106-й дивизии были уже окружены на своих позициях. Остальные части этой вновь прибывшей дивизии ожесточенно сражались в Сен-Вите.
Миддлтон, фронт которого трещал по всем швам, предугадал мое решение удерживать Бастонь любой ценой. Когда я вызвал Троя к телефону и приказал ему удерживать этот важный узел дорог, он ответил, что уже дал распоряжение окопаться и оборонять город, Части 10-й бронетанковой дивизии форсированным маршем шли к Бастони с юга. Они предназначались для усиления танковых частей 9-й бронетанковой дивизии, оборонявших этот ключевой пункт. Вечером в Бастонь прибыла 101-я воздушно-десантная дивизия, проделав стремительный марш из Реймса на грузовиках, в то время как севернее Бастони 82-я воздушно-десантная дивизия продолжала драться между Мальмеди и Сен-Витом, стараясь ослабить тиски, в которые зажали ее немцы.
Если бы нам удалось ограничить прорыв фон Рундштедта участком между Мальмеди и Бастонью шириной 56 километров, прочно удерживая фланги прорыва, мы смогли бы заставить противника направить свои войска строго в западном направлении через Арденны, где они застряли бы в лесах, ибо на участке между Мальмеди и Бастонью шли на запад к Маасу только три проселочные извилистые дороги.
Вечером 18 декабря я собрался проехать в Спа через Бастонь на машине, однако мне позвонил адъютант Ходжеса и предложил лететь самолетом. Немецкие диверсанты, говорящие по-английски и одетые в трофейную американскую форму, просочились через наши линии и дерзко пытались вызвать панику в наших тылах. За две недели до того в наши руки попали приказы противника о формировании специальных "разведывательных" подразделений.
Эти подразделения комплектовались добровольцами, которых отбирал и готовил знаменитый парашютист-капер подполковник Отто Скорцени. Это он год тому назад выкрал Муссолини из итальянского отеля, где его содержали под стражей после отстранения от власти. Большую часть этих диверсантов, одетых в форму американских солдат, удалось задержать еще прежде, чем они добрались до Мааса. Но это произошло только тогда, когда полмиллиона американских солдат вдоволь наигрались друг с другом в кошки-мышки на всех дорогах. Ни генеральские погоны, ни документы, ни протесты не избавляли от тщательной проверки на каждом перекрестке. Я сам трижды должен был удостоверять свою личность по требованию бдительных солдат. Первый раз я вызвал подозрение тем, что назвал Спрингфильд столицей штата Иллинойс (проверяющий считал столицей Чикаго), второй раз - тем, что я неправильно указал место защитника между центральным нападающим и полусредним на футбольном поле, третий раз - я не мог назвать фамилии очередного супруга блондинки по имени Бетти Грейбл{47} . Из-за Грейбл я чуть было не был задержан, но часовой пожалел меня. Довольный тем, что ему удалось поставить меня в тупик, он милостиво разрешил мне следовать дальше.