За столом на простом стуле сидит генерал в шелковой сорочке. Китель с орденами висит на спинке стула. Я уже знал, что генерал-лейтенант М. В. Захаров член партии с 1917 года, участвовал в штурме Зимнего дворца, окончил академию, прошел большой военный и жизненный путь. Лицо обыкновенное, приятное. В разговоре картавит, вместо буквы «ха» произносит «ка». Прием длится пять-шесть минут.
Через три-четыре дня объявили приказ о моем назначении. Итак, я в штабе. Но меня тянет на передовую.
По характеру своей работы мне часто приходилось встречаться с белорусскими партизанами. На фронт приезжали представители Центрального и Белорусского штабов партизанского движения, секретари ЦК КП(б)Б Петр Захарович Калинин, Иосиф Иванович Рыжиков. Встречался и с другими руководителями партизанского движения в родной мне Белоруссии: Константином Ивановичем Будариным, Григорием Борисовичем Эйдиновым, Иваном Фроловичем Климовым, Сергеем Саввичем Бельченко, Сергеем Петровичем Мельниковым. Участвовал в обсуждении и сборе подписей под «Обращением воинов-белорусов к партизанам и партизанкам, ко всему белорусскому народу». Прочитав Обращение, я несколько дней не мог прийти в себя. Это был волнующий документ.
«К тебе, народ наш, народ-богатырь, обращаются сыны твои — белорусские воины. Шлем мы сыновний поклон родной земле. Посылаем боевой привет матерям и отцам, братьям и сестрам, женам и детям нашим. Посылаем мы наш братский привет героическим партизанам и партизанкам.
Каждый день и час носим мы в сердце образ любимой Родины, каждым вздохом своим, каждой мыслью своей с вами мы, дорогие, с вами, любимые…
Сейчас на фронтах Отечественной войны в рядах Красной Армии за тебя, наша Белорусь, сражаются 108 генералов-белорусов, сотни полковников, сотни тысяч воинов. Твои сыны не опозорили чести воина Красной Армии, не посрамили памяти наших предков. Они свято выполняют наказы отцов и прадедов о кровном единстве с русским и украинским народами… Мы умножили подвиги предков, возвеличили славу народа…
Перед грядущими решающими боями с врагом мы клянемся вам, что… не пожалеем ни крови, ни жизни своей в борьбе за святое дело, за разгром фашистских палачей. Вместе с братьями своими, русскими и украинцами, вместе с воинами всех народов Советского Союза мы принесем освобождение родной земле, возвратим свободу и радость родному и многострадальному нашему белорусскому народу…
Отдадим все силы, все свои способности, всю энергию и волю для того, чтобы в новых решающих боях отбросить, разбить и уничтожить ненавистного врага, навсегда очистить советскую землю от гитлеровских разбойников».
Обращение было опубликовано во всех центральных газетах, а «Красную звезду» от 8 августа 1943 года с историческим документом храню у себя как священную реликвию.
Таким был этот волнующий документ, который обсудило и подписало более 25 тысяч воинов-белорусов.
В каждом слове его была любовь к Отчизне, сострадание к Белоруссии, своему народу, томившемуся еще под игом гитлеровских палачей, и клятва бить беспощадно врага до полного его разгрома. Подписываясь под Обращением, каждый из нас в душе давал клятву быть стойким и мужественным в борьбе с заклятым врагом.
Зародилась мысль просить командование разрешить отправиться в тыл врага, в Белоруссию, и там сражаться в рядах партизан. Но не отпустили. Слишком много было желающих.
Волновала судьба семьи. Как-то в феврале или начале марта 1943 года меня пригласили в деревню Хворостово вблизи города Торопца в оперативную группу Белорусского штаба партизанского движения. Там присутствовали О. И. Рыжиков, Г. Б. Эйдинов, С. С. Бельченко, С. П. Мельников, К. И. Бударин, И. Ф. Климов и другие руководители штаба. Хорошо не помню, к какой победе над врагом был приурочен торжественный вечер. На улице деревни состоялся митинг и вручение правительственных наград группе партизан, прибывших с оккупированной территории. Я с большим вниманием слушал их рассказы о вооруженной борьбе в тылу врага.
В крестьянских хатах состоялся праздничный ужин. Рядом со мной за столом оказался молодой партизан. Он через 10—15 дней направлялся за линию фронта в Минск. Я обрадовался случаю и попросил его узнать что-либо о моей семье. Дал ему адреса жены и всех моих и ее родственников, близких, знакомых. Партизан записал адреса в свою книжку какими-то замысловатыми значками и крючками.
Через некоторое время я проводил партизана, пожелал ему счастливого пути, скорого и счастливого возвращения. Но больше его никогда не встречал и ничего о нем не слышал.