Наконец комиссар произнес долгожданное:
— У кого будут вопросы?
Ивась, стоявший у сцены опершись на пианино, поднял руку:
— Философы-идеалисты считают, что бог существует в виде «высшей силы», которая создала мир. Если отвергнуть существование «высшей силы», то кто же сотворил мир?
Комиссар с интересом посмотрел на спрашивающего, а в зале зашумели.
— А вы верите, что «высшая сила» существует? — ответил комиссар вопросом.
— Я верю, что ее нет, — сказал Ивась, — но я хочу не верить, а знать, — он повторил с ударением, — знать, что ее нет.
Комиссар молчал, обдумывая ответ, а зал ждал, что он ответит на такой коварный вопрос. Ведь и правда: кто ж тогда сотворил мир, если не бог?
— Вы знаете, — сказал комиссар Ивасю, — что не бог сотворил человека, а человек — бога?
— Знаю.
— Как это может быть? — раздался удивленный возглас из зала.
— Расскажите, как это было, — улыбнулся комиссар Ивасю.
— Предки человека — обезьяноподобные животные. Это доказано наукой, — начал Ивась, чувствуя, как от волнения у него пересыхает во рту и голос становится хриплым. — Животное, скажем лошадь или корова, да и обезьяна, о боге не думает, бога не знает и вопрос о сотворении мира не ставит, — это ясно всем. Стало быть, был же в развитии человека момент, когда у него явилась потребность объяснить целую цепочку явлений, например: почему движется солнце, почему меняется погода, откуда взялся мир. И вот тогда человек, который сам уже создавал некоторые вещи, решил, что есть кто-то, сотворивший природу, мир. Этот «кто-то» похож на человека, только обладает исполинской силой. Сперва было много «богов». «Кто-то посылает нам дождь», — думал первобытный человек и выдумал божка, слепил или вырезал из дерева идола, который дождем ведает. «Кто-то заставляет солнце двигаться, всходить и заходить», — и сотворил бога солнца и нового идола. А потом человек объединил всех богов — пришел к идее единого бога. Я так себе это представляю.
— Прекрасно! — похвалил Ивася комиссар. — А теперь вы, просвещенный человек, не зная, откуда произошел мир, выдумываете «высшую силу», так же как ваши предки выдумывали божков, над которыми вы теперь смеетесь.
— Но кто же все-таки сотворил мир? — развел руками Ивась.
— А если вы скажете, что это сделала «высшая сила», разве что-нибудь добавится к вашим знаниям о сотворении мира? Ведь вы ничего не знаете о самой этой «высшей силе»! «Высшая сила» — это все равно что сказать «неизвестно что». Неизвестно что создало мир.
Ивась внимательно слушал.
— Но допустим, что мир и в самом деле создала «высшая сила». Тогда законно встает вопрос: а кто создал «высшую силу»? Очевидно, должна существовать еще какая-то сила, создавшая «высшую»?
Ивась разинул рот от удивления.
— Верно!
— Поставив у истоков мироздания «высшую силу», вы только обманываете себя, только отодвигаете в глубь веков вопрос о начале всех начал. Так что, если вам кто-нибудь скажет, что мир создала «высшая сила», спроси́те: а кто создал «высшую силу»? Если ответ будет: другая «высшая сила», — снова спросите: а кто создал ее? И так без конца…
Комиссар сделал паузу, и зал молчал вместе с ним.
— Мы знаем слово «вечность», но не можем представить себе вечность, потому что наше сознание конечно. Так не правильнее ли будет сказать, что мир вечен, вместо того чтобы притягивать за уши неведомую «высшую силу», которая ничего не объясняет?
Домой Ивась шел взволнованный. Проблема, над которой он столько бился, решалась с помощью самой обыкновенной логики…
Кто создал «высшую силу»? Как он сам не додумался задать себе этот вопрос?
Да, мир вечен! Но человечество! Ивась даже остановился. Все человечество, за исключением единиц, веками веровало в бога, в «высшую силу». Да и теперь подавляющее большинство людей находится под гипнозом религии. А он сам? Только сегодня окончательно вырвался из-под ее власти! Но вырвался же!
Мысли его с религии перешли на новость, услышанную днем: арестовали Нойко и отвезли в ЧК. Сказал Ивасю об этом волостной военком — член «Просвиты», игравший «первых любовников», Гриц Калиновый.
— Расстреляют? — спросил Ивась.
— Непременно! — заверил Гриц. — Не выкрутится. Он ведь был связан с бандой Левченко и Кота!
— Во всяком случае, убеждения у него контрреволюционные, петлюровские, — прибавил Карабутенко.