— Где вы думали продать краденую рыбу?
— Не знаю. Это все Петренко.
— Ты что? Дурачком прикидываешься? Где вы думали сбыть рыбу?
Ракша задвигался на стуле.
— Собирались отправить в Харьков на машине.
— Так бы и говорил! А на чьей машине вы приехали грабить? Кто был с вами еще? Кто те, что сбежали на машине?
— Нанял на шоссе. Не спросил — кто.
— Они же знали, что рыба краденая?
— Они не спросили, а я не сказал.
— Признавайся, Ракша. Лучше признавайся!
— Мне не в чем признаваться. Я все сказал.
— Гляди, честно признаешься, наказание будет легче.
— Я все сказал.
— Ну что ж. Тебе виднее… — Старшина записал все в протокол. Дал расписаться Ракше и приказал увести его и ввести второго.
— Попался, бандюга! — приветствовал я Пуголовицу.
Он хмуро оглянулся и потупился.
— Фамилия? — спросил старшина.
— А то вы не знаете! — сверкнул глазами исподлобья жулик.
«Вот когда милиционер назовет его настоящую фамилию! Вот тогда у него глаза полезут на лоб!» — злорадствовал я.
— Фамилия? — твердо повторил милиционер.
— Петренко Сидор Петрович.
Я ожидал насмешливого взгляда старшины, но он одобрительно кивнул и продолжал:
— Откуда знаете Ракшу?
— Как-то подвозил меня в город…
— И он подбил вас на кражу?
«Вот сейчас начнет топить своего дружка!» — подумал я, но то, что сказал Пуголовица, заставило меня широко раскрыть глаза.
— Нет, — заявил жулик. — Это я его подбил на преступление. Каюсь, виноват! Меня подговорили.
— Кто?
— Шофер Веремиенко.
Директор, старший охранник и Серенький прыснули, но милиционер строго посмотрел на них.
— Как же он вас подговорил?
— Говорит: давай украдем карпов, отвезем на базар, а деньги пополам.
Старшина моргнул часовому. Тот вышел и через минуту вернулся с Веремиенко.
— Это он предлагал вам ограбить пруд? — спросил старшина.
— Он самый, — нагло смотря на парня, твердо ответил Пуголовица.
Веремиенко на миг остолбенел, потом лицо его расплылось в улыбке, и он сказал Пуголовице:
— Скажи, а тебя били когда-нибудь карпом по роже?
Все расхохотались, а Пуголовица багрово покраснел.
— Вы настаиваете на своем показании, что Веремиенко подговаривал вас на кражу? — спросил милиционер.
Пуголовица молчал.
— А ты знаешь, Петренко, кто тебя выследил и поймал? — отозвался старший охранник. — Веремиенко.
Пуголовица метнул на Веремиенко полный ненависти взгляд и вздохнул:
— Это я на него по злобе…
— План «Легенда»? — подмигнул я Серенькому.
— План «Молния», — ответил он мне в тон.
— Еще кто вас подговаривал? — допытывался милиционер.
— Рабурденко.
— Кто? — переспросил следователь, а директор и старший охранник посмотрели на Пуголовицу с удивлением.
— Лаборантка. Заставляла носить ей карпов сверх того, что нужно для анализа.
— Сколько же вы ей принесли?
— Да, может, центнера три перетаскал. Что ни день — по три-четыре здоровых карпа…
Милиционер приказал вызвать лаборантку. Она явилась, бледная, испуганная, заплаканная, и без устали вскидывала бровями. Когда ей прочитали показания Петренко, она чуть не упала в обморок.
— Это ложь! У меня не было тенденции заказывать себе карпов! Он сам приносил мне.
— Приносил сам. А за что? За то, что вы прятали в лаборатории мою рыбу.
— У меня не было такой тенденции! — крикнула лаборантка.
— Я за тенденцию не говорю, — настаивал Пуголовица. — А большого карпа где я прятал? Не у вас в холодильнике?
Рабурденко ахнула и упала без чувств. В комнате стало шумно. Кто-то кричал, чтобы лаборантке принесли воды, директор гневался и махал кулаками на Пуголовицу, старший охранник корил себя за ненаблюдательность, а мы с Сереньким грустно качали головами, видя, до чего довела Рабурденко ее беспринципность.
Наконец принесли воды, и Рабурденко пришла в себя.
— Как же вы могли так поступить? — с укором спросил директор.
— Он запугал меня. Вы же знаете, у меня никогда не было такой тенденции! — нервно дергала бровями лаборантка.
— Вы прятали краденое, — сказал милиционер. — Я вынужден взять вас под стражу.
Рабурденко снова ахнула и снова упала в обморок. Пока Веремиенко и уборщица, вбежавшая на крик, приводили ее в чувство, директор и старший охранник уговорили милиционера не арестовывать ее, поручившись, что она не сбежит. Лаборантку успокоили и отпустили.