Костенко вышел из хутора через полчаса.
Не дойдя до села, где расположился полк, он услышал вой самолетов и увидел, что село атаковали четыре хищника. Петро прибавил шагу, но пока добежал до села, самолеты уже исчезли. По улицам перебегали подразделения, чтобы занять оборону в садах и огородах.
Идти в свой взвод было поздно, следовало немедленно занимать оборону, и Костенко присоединился к цепи.
Он свернул к ближайшему двору и прошел в конец садика.
Два бойца нагребли большую кучу снега и залегли за нею с пулеметом, поглядывая на белое поле. Направо, замаскированный кустами, стоял «максим», слева три бойца делали из снега окопчик. Они были близко, шагах в двадцати. Оливковое лицо одного из них показалось Костенко знакомым, и он почувствовал какое-то смущение. Разведчик стал было припоминать, где он встречал этого бойца, но от станкового пулемета послышался возглас:
— Товарищи, внимание!
Петро посмотрел в степь и увидел, как вдалеке из-за холма показался танк.
«Начинается», — подумал Костенко и потянулся от нервного возбуждения.
За первым танком высунулся второй, потом третий… Петро насчитал их шестнадцать. Они медленно двигались к селу. Оттуда вдруг загремела канонада. Возле танков расцветали клубы дыма, и нельзя было понять, стреляют ли это из танков или рвутся наши снаряды. Вражеская пехота не показывалась, и Костенко подумал, что он здесь лишний со своим автоматом, и пожалел, что не добежал до взвода. Вдруг он увидел, как над одним из танков, казалось без всякой видимой причины, вспыхнуло пламя. Танк дернулся сначала в одну сторону, потом в другую и остановился. Возле самого села загорелось еще два танка, но остальные упорно продолжали наступление. Канонада нарастала, и уже нельзя было различить в ней отдельные выстрелы и взрывы.
Танки вошли в село и двинулись по улице в тот его конец, где лежал Костенко. Они на мгновение появлялись в промежутках между строениями, и следом за ними поднимались и плыли над селом тучи густого дыма.
— Зажигательными бьет, сволота, — сказал кто-то из пулеметчиков.
Почти возле двора, где лежал Петро, загорелся еще один танк и быстро свернул в проход между хатой и сараем. Мотор горел ровным красным пламенем, как разложенный умелой рукой костер.
Костенко перебежал от пулеметчиков к дворовым строениям. Теперь пылающий танк был рядом с ним, в каких-нибудь сорока шагах. Петро никогда не видел вражеского танка так близко. Направив на башню танка автомат, он с замиранием сердца ждал, когда откроется люк.
Петро боялся одного — танкисты заметят его и отведут танк за сарай. Но люк открылся. Оттуда показалась голова, потом грудь, и Костенко, облегченно вздохнув, дал короткую очередь. Танк двинулся с места, ткнулся как слепой в стену и снова остановился. Из люка никто больше не показывался.
Остальные танки сосредоточились у въезда в село. Три из них, ища укрытия, остановились возле садика, где лежал Костенко. Один танк стоял так близко, что Костенко мог разглядеть шершавость на поверхности его брони.
«Гранату бы!» — Костенко стиснул автомат, злясь на самого себя за то, что не взял противотанковые гранаты. Когда еще представится такой случай! Но противотанковой гранаты не было.
Танки обстреливали садик из пулеметов, и на снег падали мелкие веточки. Костенко видел, как поворачивались, нацеливаясь на хаты, пушки, как вспыхнули сначала одна, потом вторая соломенные крыши и в воздухе закружилась солома, оседая черными, обгоревшими стеблями на снег. Вдруг в просвете между хатами мелькнули бронетранспортеры с пехотой, и когда первый из них вынырнул снова, напротив Костенко, Петро застрочил из автомата. Он видел, как падали гитлеровцы, и уже не жалел, что не пошел к своему взводу, а остался здесь. Бронетранспортеры кружили по улице, разведчик ловил секунды, когда машины показывались между строениями, и посылал короткие уверенные очереди.
Он опорожнил один диск и, вероятно, половину второго, когда почувствовал по короткому звуку пуль, что его заметили. Костенко отполз немного в глубину садика и, прячась за кучей бурьяна, притих. Он лежал неподвижно, прислушиваясь к свисту пуль, пока не пришла неожиданная помощь: подул ветер, и садик застлало густой пеленой желтого дыма.
Петро еще немного полежал, потом переполз на старое место и осторожно поднял голову. Он посмотрел вокруг и увидел, что под защитой дымовой завесы из конца садика к танку полз боец с противотанковой гранатой. Он полз осторожно, от дерева к дереву, и Петро, затаив дыхание, так, словно полз он сам, следил, не повернут ли танки свои пулеметы на бойца. Костенко хотелось быть возле этого бойца, помочь ему, теплое чувство нарастало одновременно с завистью, что тот имеет противотанковую гранату, а у него ее нет. В эту минуту боец был Петру роднее брата.