Но я возвращаюсь к тому кандидату, за которого при первых выборах в Верховный Совет СССР в декабре 1937 года я призывал голосовать в своем выступлении на собрании интеллигенции Ленинграда в Таврическом дворце, — к Е. П. Корчагиной-Александровской.
Е. П. Корчагина-Александровская явилась достойной избранницей народа, всей своей жизнью оправдавшей его доверие. И говоря о связях советского актера с общественной жизнью страны, о той творческой силе, которую он черпал в своем новом общественном положении, я хочу, в качестве примера, остановиться на этой замечательной актрисе и крупной общественной деятельнице.
Екатерина Павловна Корчагина-Александровская была большим
художником сцены, и тем не менее до революции ее дарование оставалось крайне ограниченным условиями жизни старого общества, всем строем буржуазного театра.
В молодом возрасте, в период назревания первой русской революции, входя в состав труппы театра В. Ф. Комиссаржевской и выступая в окраинных театрах Петербурга, Е. П. Корчагина-Александровская примыкала к передовой, революционно настроенной части актерской интеллигенции. Но в долгие тяжелые годы реакции она оказалась замкнутой в узких рамках амплуа комических старух и играла преимущественно эпизодические роли, к тому же большей частью в бессодержательных обывательских пьесах. Демократка по взглядам и убеждениям, скромная труженица сцены, она не смогла найти себе места вне театра, который и поглощал и, вместе с тем, ограничивал ее интересы, ее возможности.
В годы революции ее выдающийся талант, ее прямая, цельная, внутренне неисчерпаемо богатая натура раскрылись с новой стороны с тех пор, когда с подкупающей искренностью и теплотой Е. П. Корчагина-Александровская стала играть образы героического характера.
Неизгладимое впечатление оставляла она в пьесе «Иван Каляев». Сама по себе пьеса была довольно посредственная, но Е. П. Корчагина-Александровская создала в ней цельный и правдивый, бесконечно привлекательный облик матери героя-революционера. Простотой и страстностью, убежденностью и силой веры она захватывала зрителя, покоряла его сильным духовным обликом своей героини.
Наиболее значительный образ был создан ею в «Страхе»
А. Н. Афиногенова, где она играла роль большевички Клары, в прошлом — профессионального революционера, в настоящем — руководящего партийного работника. Это был образ женщины из рабочего класса, убежденного борца за дело народа, величественный и, вместе с тем, душевный, лирический, удивительно простой и жизненно достоверный.
Сыграв Клару в «Страхе», Е. П. Корчагина-Александровская привлекла к себе внимание советской общественности. Богатство ее духовного мира, его соответствие мыслям и чувствам простых советских людей, его связь с высокими идеалами рабочего класса, совершившего революцию и строящего социализм, — вот что выдвинуло ее как общественного деятеля. Она доказала, что ей под силу воплощение образов больших людей, наших современников, строителей социалистического общества, что она сама нашла среди них свое место.
Е. П. Корчагина-Александровская была избрана депутатом Ленинградского Совета и начала вести в нем разнообразную работу. Она никогда не отказывалась от участия в различных общественных начинаниях, от выступлений на митингах и в шефских концертах, сделалась частым гостем в рабочих клубах, в кружках художественной самодеятельности. Как депутат городского совета она снискала симпатии своей активностью и доступностью, и в силу своей необыкновенной сердечности стала именоваться в народе «тетей Катей».
Простота, благожелательное отношение к людям, вдумчивость были органически свойственны ей. Екатерина Павловна была исключительно содержательным человеком, интересовалась всем, что происходило в стране, дружила с писателями и учеными, за творчеством которых внимательно следила, всей своей жизнью оправдывала положение любимицы народа. И когда в 1936 году было установлено высокое звание народного артиста Советского Союза, Е. П. Корчагина-Александровская оказалась в ряду первых деятелей сцены, по заслугам получивших эту награду.
С этого времени Е. П. Корчагина-Александровская по праву заняла ведущее положение в труппе нашего театра, стала в центре внимания его зрителей. Она играла современных женщин, в том числе санитарку в «Платоне Кречете» А. Е. Корнейчука, беспощадно разоблачала отрицательных персонажей комедий А. Н. Островского — Домну Пантелеевну, Кукушкину, Улиту, — и искусство ее все зрело и крепло, овладевало высотами сценического реализма. Она была так велика в своей художественной правде, что, казалось, вокруг нее на сцене все оживало — и декорации, и бутафорские предметы, — все озарялось правдой жизни.
В 1936 году Е. П. Корчагина-Александровская была избрана делегатом на исторический Чрезвычайный VIII Всесоюзный съезд Советов. Она участвовала в работе редакционной комиссии съезда, принявшего новую Конституцию. С трибуны съезда, приветствуя его делегатов от имени работников искусства страны, она в следующих словах верно выразила наши общие мысли и чувства: «Настоящий художник должен жить передовыми идеями своей эпохи, только тогда его искусство будет жизненно и ценно. Эти передовые идеи нашей эпохи закреплены в новой Конституции — вот почему этот исторический документ для нас дорог и велик».
Как депутат Верховного Совета СССР Е. П. Корчагина-Александровская также была очень популярной. Она поддерживала тесную связь со своими избирателями, с какой-то особой заинтересованностью беседовала с ними, внимательно выслушивала их просьбы, вникала в их повседневные нужды, и было видно, как она искренне радуется, когда ей удается прийти им на помощь. Она не раз говорила, насколько обогащает ее депутатская деятельность, насколько она помогает ей в творчестве, насколько она обновляет и поддерживает ее силы, и достойно несла свое высокое звание депутата.
При первых выборах в Верховный Совет Российской Федерации и передо мной открылась возможность участвовать в высшем органе управления нашей республики: летом 1938 года избирательная комиссия Куйбышевского
избирательного округа города Ленина зарегистрировала мою кандидатуру в депутаты Верховного Совета Российской Федерации.
Когда это решение было опубликовано, оно вызвало неожиданный для меня широкий отклик. Первый из них исходил от одного из крупнейших передовых предприятий Ленинграда — завода «Электросила», коллектив которого прислал мне в избирательную комиссию телеграмму: «Нигде искусство и люди искусства так высоко не ценятся, как в нашей стране, как нашим великим народом. Уверены, что вам, представителю молодого артистического поколения, высоко поднявшего славные традиции русского театра, обеспечена единодушная поддержка избирателей». Множество таких откликов приходило в те дни в адрес избирательной комиссии. Среди них запомнился отклик личного состава ледокола «Ермак», находившегося в плавании. Избиратели «Ермака» голосовали по тому округу, где баллотировалась моя кандидатура, и, обсуждая ее, писали в своей газете «Сквозь льды»: «Кому, как не нам, ценить культурную и агитационную силу кино! В полярную ночь, на арктических зимовках, на плавающих судах кино является лучшим другом моряка. Мы хорошо знаем нашего кандидата как одного из молодых представителей советской кинематографии. Он отдает весь свой талант искусству, народу, Родине, и можно быть уверенным, что он с честью сумеет нести высокое депутатское звание, еще лучше будет служить делу социализма. Пусть же создатель образа профессора Полежаева, депутата Балтики, будет нашим депутатом в Верховном Совете РСФСР».