Новосибирск встретил нас сердечно. Нам было предоставлено здание театра «Красный факел», коллектив которого, уступив нам свое помещение, временно переехал на работу в Кемерово. Нам заботливо было приготовлено жилье, на каждом шагу мы чувствовали внимание и стремились по возможности оправдать его.
Отечественная война требовала от каждого из нас высшего напряжения сил, самого деятельного участия в общенародной борьбе за свободу и независимость Родины.
Надо было найти свое место на своем участке в условиях военного времени. Нельзя было ограничиваться узкопрофессиональными задачами, одной лишь работой в театре, хотя она и была непосредственно связана с военной тематикой. В первые же месяцы по приезде в Новосибирск мне удалось участвовать в новой постановке, посвященной событиям военного времени, — в «Накануне» Александра Афиногенова.
Театр прежде всего стремился ответить на переживаемые события своими новыми постановками, их высоким качеством. У него были выдающиеся творческие успехи. К их числу надо отнести постановку пьесы Александра Корнейчука «Фронт», в которой образы Ивана и Мирона Горловых были очень убедительно воплощены Б. Е. Жуковским и Ю. В. Толубеевым. К числу творческих удач театра следует отнести постановку пьесы Константина Симонова «Русские люди», и особенно пьесы Леонида Леонова «Нашествие». В постановке «Нашествия» нашему коллективу, его лучшим мастерам во главе с Е. П. Корчагиной-Александровской, Н. С. Рашевской, К. В. Скоробогатовым, Ю. В. Толубеевым, В. И. Янцатом и В. И. Вороновым удалось с большой впечатляющей силой раскрыть патриотическую тему.
С первых же дней мы выступали в лазаретах и госпиталях перед бойцами, подчас в отдельных палатах перед шестью-восьмью ранеными. Наши концерты обычно завершались дружескими собеседованиями с бойцами, которые делились своими фронтовыми впечатлениями. Вера в победу крепко спаивала людей фронта и тыла.
Е. П. Корчагина-Александровская с большой готовностью участвовала в этой работе и, будучи награждена Сталинской премией первой степени за многолетние достижения в области искусства, перечислила полученную ею стотысячную премию в фонд обороны. В телеграмме на имя товарища Сталина она просила принять этот дар для приобретения самолета-истребителя и назвать его «За Ленинград!». Просьба ее была удовлетворена, и вскоре Е. П. Корчагина-Александровская получила рапорт одного из наших авиасоединений, в котором ей сообщалось о количестве вражеских самолетов, сбитых истребителем «За Ленинград!».
В условиях эвакуации наша депутатская работа не прекращалась ни на один день. К нам в театр поступали многочисленные телеграммы ленинградцев. Это были просьбы эвакуированных помочь им в их бытовом устройстве на новом месте, это были просьбы ускорить эвакуацию членов семей, оставшихся в Ленинграде, наконец, те или иные просьбы наших избирателей, продолжавших работать в блокированном городе-герое. Мы старались внимательно отнестись ко всем обращениям, тотчас откликались на них и всегда с радостью узнавали, что наши ходатайства увенчались успехом.
Каждому из нас хотелось оказаться ближе к нашим бойцам, все стремились выехать на обслуживание фронта.
У нашего театра сложились славные традиции военно-шефской работы. С 1940 года наш коллектив держал знамя Наркомата обороны, полученное за шефскую работу, а в 1943 году завоевал переходящий кубок Центрального Комитета Союза работников искусств. Естественно, что в условиях военного времени военно-шефская работа становилась одним из главных звеньев нашей общественной деятельности. Она приняла широкий размах: за время войны артисты нашего театра дали свыше 2500 шефских спектаклей и концертов, из которых около 2000 — в Новосибирске и свыше 500 — в районах действий армии и флота.
По инициативе актеров летом 1943 года сформировался фронтовой филиал театра, который с первых дней его организации возглавила Е. П. Карякина, уже до того участвовавшая во многих фронтовых поездках.
Первый выезд в действующую армию состоялся еще летом 1942 года, когда на Северо-западный фронт выехала большая бригада во главе с К. В. Скоробогатовым. Обслуживая войска на передовой линии, выступая на лесных опушках и в окопах, в землянках и блиндажах, бригада дала за месяц свыше 60 концертов. Особым успехом пользовались отрывки из пьесы И. Бахтерева и А. Разумовского «Полководец Суворов», не сходившей с репертуара нашего театра.
В праздничные ноябрьские дни 1942 года я получил разрешение выехать на Западный фронт с бригадой в составе Н. Н. Вейтбрехт, Ф. В. Горохова, Г. Н. Осипенко, Ю. М. Свирина, В. Л. Клейнера и Л. В. Городецкого.
Репертуар фронтовой поездки был у нас подготовлен, и мы уехали из Новосибирска 19 ноября 1942 года — в день, когда распространились первые известия о нашем контрнаступлении под Сталинградом. По мере приближения к Москве мы узнавали волнующие вести об окружении фашистских войск в районе Сталинграда, об успешном наступлении на Центральном фронте, в районе Ржева и Великих Лук. Москва была охвачена этими известиями, во всем чувствовался высокий патриотический подъем, господствовало приподнятое настроение.
В Москве первоначальный маршрут поездки был изменен, и, к величайшей нашей радости, нам было разрешено вылететь в Ленинград.
Перед отъездом мне удалось выступить на антифашистском митинге советской интеллигенции. Он состоялся в Колонном зале Дома Союзов. Его открыл А. Н. Толстой, речь которого дышала страстной верой в близкую победу. Свое выступление я посвятил теме дружбы работников искусства с бойцами Советской Армии. Зная, что участники агитвзвода Ленинградского фронта безусловно будут слушать трансляцию митинга по радио, я рассказал и о них — работниках искусства, в первые дни войны вступивших добровольцами в ряды народного ополчения. Свою речь я закончил последними строками монолога Александра Невского, дополнив их, как и всегда в дни войны, заключительными словами: «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет — на том стояла и стоять будет Русская, — Советская земля!»
Увлеченные московскими встречами, вдохновленные всем виденным и пережитым в течение недели, проведенной в столице, мы вылетели в Ленинград на военном самолете. Нас сопровождали истребители. Пролетая линию фронта, мы летели на бреющем полете.
Как выразить чувство волнения и радости, охватившее нас, когда мы вступили на ленинградскую землю, встретились с защитниками города-героя!.. Принимали нас с распростертыми объятиями, — случалось, что незнакомые люди останавливали нас на улице, радостно жали руки.
На другой день по приезде мы дали первое представление для моряков Краснознаменного Балтийского флота. Говоря вступительное слово, я от волнения не раз запинался и останавливался. Принимали нас с громадным воодушевлением, долго не отпускали со сцены.
На следующее утро мы выехали на одну из окраин города, где в течение нескольких дней обслуживали летный состав Балтийского флота, после чего свыше недели выступали на кораблях — больших и малых, начиная с линкора «Октябрьская революция» и кончая подводными лодками. Все концерты открывались моим вступительным словом и завершались дружеской беседой с бойцами и командирами. Высокий боевой дух города-героя укреплял в нас веру в близкое его освобождение от вражеской блокады, хотя Ленинград еще находился в тяжелом положении, продолжал подвергаться артиллерийским обстрелам, испытывал продовольственные трудности.
Помимо выступлений перед бойцами, для которых в течение месяца мы дали тридцать два концерта, наша бригада дала также концерт в Выборгском доме культуры для рабочих Выборгской стороны. Это была незабываемая встреча друзей, временно разъединенных суровыми условиями военного времени.
Наступающий новый 1943 год мы встречали на двух кораблях Балтфлота, где выступали перед немноголюдной, но крепко спаянной семьей военморов, а затем, в полночь, — в школе военных командиров. Царило праздничное настроение. Встреча затянулась далеко за полночь.
Срок командировки истек, наши выступления закончились. Стали готовиться в обратный путь. Тяжело было снова расставаться с Ленинградом. Но радостные впечатления от встреч и бесед с его защитниками смягчали горечь новой и, — как мы были уверены, — кратковременной разлуки.