Записки совсем молодого инженера
20 февраля
Я молодой инженер. Я уже пять месяцев работаю в НИИ, в лаборатории. Мне сейчас двадцать два года.
Нас в лаборатории четверо. То, чем мы занимаемся, вообще говоря, интересно. Но для науки это все мелочи, хотя, конечно, я понимаю, что потом из малого складывается великое. Я доволен своей работой. Но я здесь не стану писать про производственные процессы, даже про нашу аппаратуру. Я буду писать про людей, которые работают рядом со мною, и про себя самого. Кстати, то, что вы сейчас читаете, это вроде бы мой личный дневник. Я пишу его на работе, потому что у меня — представляете! — есть иногда минута свободного времени. Я сижу в углу за шкафом. Здесь мой рабочий стол и стоят все мои приборы. А начальник меня не видит. Он даже зовет меня, если я ему нужен, через всю комнату, что, конечно, с одной стороны, хорошо, но и не очень приятно. Меня только видит Лида Строева. Я понимаю, что со стороны это может показаться удивительным, что я вот, вроде и инженер, и работаю, а в то же время сижу и — в рабочее время! — пишу дневник. Но, во-первых, вы сами видите, что записи мои короткие. А во-вторых, сама Лида недавно мне сказала, что я, вообще говоря, должен не очень стараться. Вы можете возразить, что это кощунство. Как это так: на работе — плохо работать?! Как можно давать молодому человеку такие советы! И кто их дает? Лида Строева тоже инженер, ей двадцать семь лет, у нее есть муж и маленький ребенок. Но нет, конечно, в этих словах не было злого умысла! Лида Строева сказала свои слова в том смысле, что у нас (она сказала) не перевелись еще такие начальники, которые все время только подгоняют: «давай-давай», но, ни один из этих начальников никогда не скажет, что вот сейчас, дорогой товарищ, так как у нас сейчас мало работы — или же потому что у вас, скажем, работа сейчас менее важная — вы можете, дорогой товарищ, чуть-чуть отдохнуть. Нет уж, сказала Лида, им это в голову никогда не придет: предложить отдохнуть человеку, если у него мало работы. Мало ли почему нет работы: не завезли материалы, не составили план! Отпусти человека хоть на полчаса! Может быть, ему надо в магазине сегодня что-то купить… Или пускай в коридор сходит, сказала Лида, — хотя бы в библиотеку! Нет! «А вдруг зайдет к нам сюда сам директор и увидит, что вас нет на рабочем месте! Разве так можно?»
23 февраля
Я поглядел сегодня, как много у меня в прошлый раз было написано, и увидел, что это просто удивительно — все, что я там написал. У меня какая-то приятная и теплая волна прошла по сердцу, так я обрадовался. Мне, кажется, не столько даже важно, что там написано, сколько важен тот факт, что написано много: мне приятно, что я здорово это придумал. Меня только чуть-чуть смутило, что я не засек вчера время, сколько я на это потратил. Наверное, я писал не меньше чем полчаса. А все-таки неудобно, что, вольно или невольно, отрываешь эти полчаса от работы. Я уже заметил, что на работе хорошо себя чувствуешь, когда у тебя есть определенное задание, и тогда, зная, что срок далеко, можно даже немного поволынить и полениться. Во всяком случае, работаешь иногда не в полную силу. А когда нет работы и начальник что-то там размышляет, что тебе сейчас дать, то тогда, хотя и можно лениться, лениться совсем не хочется и даже чувствуешь себя как-то неудобно.
Мне все время хочется написать сюда что-нибудь не только про свою работу. Я все пишу: «работа, работа…» А мне хочется написать что-нибудь лично про себя. Или про окружающий меня мир. Ведь не только в работе смысл жизни? А как же тогда любовь? А природа? Мне, например, нравится индустриальный пейзаж. Для меня все эти заводские трубы и корпуса имеют свой ритм и свою поэзию. Я люблю их не меньше, чем, скажем, деревья. Я вот, например, вижу сейчас из окна трубу и могу описать дым, который из нее идет. Дым красивый, чуть-чуть желтый, с фиолетовым отливом на голубом фоне зимнего неба. Мне всегда кажется, что в чужих НИИ и на заводах работа интереснее, чем у нас. Я как-то сказал об этом Лиде, а она сказала, что это «обман зрения». Она говорит, что работа везде одинакова, надо только привыкнуть. А потом она еще сказала: «везде хорошо, где нас нет». Но я чувствую, что даже когда иду утром не по нашему этажу по коридору и заглядываю в чужие раскрытые двери — там в это время обычно уборщицы подметают пол, — мне кажется, что даже у нас в НИИ в других лабораториях работа интересней. Это странное ощущение. Человека все время тянет куда-то вдаль. Лида, кстати, сказала, что у нас в НИИ тоже есть своя труба, которая дымит, наверное, не хуже (да я ведь это и знал, в самом деле!), и ее можно видеть из нашего окна, если встать на подоконник. Я тогда встал на подоконник и действительно увидел, как дымит наша собственная труба. Но она, во-первых, была не бетонная, как все современные трубы, а вся кирпичная, красная. А во-вторых, мне показалось, что она дымит некрасиво.