Он выспрашивал новости и слухи, он искал «хабарчи» и запомнил то, что ему показалось важным, и спросил, где живут господа консулы. Для начала он пренебрег соотечественником, сафиром-ирани — персидским консулом. Он пошел к бывшему сафиру-энглези — индусу, который при эмире Хабибуле представлял Соединенное королевство в Герате. Он увидел толстого седобородого индуса в сюртуке и подштанниках (штанов он не надел по причине жары). Мурад-Мешеди сказал индусу, что Мухамед-Сарвар-хана сменяют и на его место посадят нового наместника из Кабула. Бывший сафир-энглези сказал: «хейли хуб», почесал шею, зевнул и дал один кран, половину рупии, десятую часть тумана. Мешеди ушел, бросил кран на дорогу и пошел к сафиру-ирани и сказал ему о смене наместника. Персидский консул дал ему три бронзовых пейса — пятую часть рупии. И тогда Мурад-Мешеди трижды плюнул и вернулся искать брошенный серебряный кран. И он не нашел его, бедный Мешеди. И тогда в отчаянии он и пошел в Баг-Шахи в «сафират-совет руссия». Афганский часовой отогнал его от ворот и больно ударил прикладом. Мешеди ушел и залег в стороне от дороги и когда увидел переводчика сафирата, вышел из-за ограды и сказал ему то, что говорил персидскому и бывшему британскому консулу, новость о Мухамед-Сарвар-хане и попросил десять рупий. Переводчик захохотал и уехал, помирая со смеху. Впрочем, уезжая, он обернулся к Мешеди и крикнул: «Кланяйся Ахмет-хану и скажи, чтобы в другой раз он не посылал дураков». Мешеди пошел в город; солнце жгло ему шею; ему хотелось есть, пить и курить. Он взглянул на три бронзовых монетки и вздохнул. Вечером он накурился в долг анаши и видел в мечтах Мешхед, полновесные туманы и пляски бачей. Он проснулся от удара и увидел над собой человека в круглой, серого каракуля, шапке, с гербом, изображающим серебряную мечеть. Человек спросил Мурада-Мешеди, кто он, откуда и что именно он говорил бывшему консулу-энглези о его светлости наместнике Мухамед-Сарвар-хане, и Мурад-Мешеди увидел перед собой смерть в шапке серого каракуля с серебряным гербом, изображающим мечеть султана Бабэра. Его повесили в среду, через два дня, когда переводчик генерального консульства совет-руссия случайно ехал на Чаар-Су. Он увидел, как вешают человека с черно-синей смоляной бородой, человека в пиджаке и штанах, имевших подобие европейского платья. Он, отвернулся и увидел в экипаже секретаря наместника и сафира-ирани — персидского консула. Они вежливо раскланялись, и экипаж проехал к мешхедским воротам и обратно. Ахмет-хан дважды прокатил сафира-ирани мимо Чаар-Су, где висел бедный Мурад-Мешеди. Я мог бы сказать: «где остывал труп Мурада-Мешеди», но это было бы чистой литературой, потому что в этом климате шестьдесят градусов в тени, и трупы здесь не остывают, а нагреваются, как обыкновенные неодушевленные предметы. Он висел босой и синий. Внизу торговали чуреками и жарили плов и курили чилим, по два пейса затяжка.
Сделай так, чтобы ближний не страдал от твоей мудрости…