У нас с монтажниками всегда были проблемы с дополнительными работами по перемонтажу вторичной коммутации на панелях. Необходимость в этом возникала из-за ошибок проекта или завода изготовителя. У Женечки Богач не было этих проблем. Там, где она работала, почему-то всегда было много монтажников, и стоило ей только намекнуть, как они наперегонки выполняли нужную работу. Думаю, разгадка крылась в том, что, Женя работала в трико, а пройти мимо неё во время работы, не восхищаясь её формами, не мог ни один монтажник, и не монтажник тоже.
С Женечкой произошёл драматический случай. Работали мы в Куйбышеве, нужно было отвезти в Москву документы. Я предложил Жене слетать в Москву, совместить приятное с полезным: передать в контору бумаги и побывать дома. С аэродрома Женя сразу поехала в Управление, а когда в Москве подходила к управлению с крыши соседнего дома, где шёл ремонт, слетел кусок кровли ей на голову. Как она потом нам рассказывала, ничего серьёзного не произошло, но её отвезли в медсанчасть № 11 рядом с управлением, там ей забинтовали голову. А если учесть, что шевелюра у неё мощная, то тюрбан получился огромный. В таком виде её и доставили домой, пред ясные очи родной мамы. Мама, конечно, решила, что дочку в таком виде доставили из Куйбышева, где она на работе получила жуткую травму. На наше счастье в это время у нас в гостинице жила Женина сестра. Она приехала из Москвы, с проектом нового аэропорта в Куйбышеве. По нашей просьбе она подтвердила маме, что Женя говорит правду, и травму она получила в Москве.
В конце декабря работы на ПС Пачелма завершались. Я почувствовал себя неважно, внезапно отключался на ходу. Прихожу в себя, стою, прислонившись к стойке на ОРУ. Сказал ребятам, что пойду, отлежусь, и попросил дозвониться до местной медицины. Лежу в нашем общежитии для трактористов. Открывается дверь, входит милое создание, под пальто белый халат, значит, пришла медицина. Подходит ко мне с очень серьёзным выражением лица, и грозным детским голосом спрашивает:
− Ну, рассказывай, где валялся?
Надо признаться, я сначала опешил. Потом до меня дошло, что она здесь видимо не в первый раз и знает, с кем имеет дело. Не стал разубеждать милое создание и, отсмеявшись, изложил свою проблему. Работу закончили, сдали. Включение наметили на 29 декабря, и ребята взяли билеты на поезд на вечер этого дня. Достать билеты в это время проблема, а на проходящие поезда в двойне.
Юра Сафрыгин рассказывал, как я его инструктировал перед отправкой в местный райком партии с просьбой помочь нам достать билеты. 28 декабря началась пурга, в конце дня нам сообщили, что буран свалил опору линии электропередач 220 кВ. Включение откладывалось. Учитывая, что других билетов на поезд не достать, решил отпустить ребят по домам, сам остался ждать включения. Кстати, выяснилось, что «БУРАН», который свалил опору, это ракетный тягач.
30 декабря с утра стали готовить включение. Процесс затягивался. В два часа начальник стройки предложил пойти к нему в вагон пообедать. Будем нужны, позовут. Нажарил полную сковородку мяса, достал бутылку. Когда закончили обедать, уже стемнело. Зашёл начальник подстанции. Включили линию и АТ на холостой ход, погудели, и разошлись по домам. Я тоже поехал в Москву. Начальником Куйбышевского участка, по моему предложению, назначили Долгих Мишу. Он был из первого набора Куйбышевского Политеха.
Профком 1977–1978 г.г
Мне предложили поработать председателем профкома. Надо сказать, что у меня было предубеждение против профсоюзных работников ещё 50 со студенческих времён. Как-то всегда они оказывались возле кухни, возле путёвок в разные лагеря и т. д. А вот на студенческих стройках я их не видел в первых рядах. Однако это предложение давало возможность поработать в Москве, и я согласился.
Пионерский лагерь. Это главная моя забота, головная боль и радость. Пионерский лагерь создавали три организации. Денег не жалели, место выбрали прекрасное на берегу в верховьях Москвы реки, высадили кедровую рощу.
Создавали те, кто помнил своё голодное военное детство, и своим детям и внукам хотели создать красивую и радостную жизнь. Прекрасные корпуса с отоплением и канализацией, электрокотельная, на кухне электрокотлы и печи. Великолепный клуб. Киноаппаратура кроме нас, такая стояла только в кинотеатре «РОССИЯ». Жалко, что в девяностые годы безвременья мы потеряли это великолепное создание. Кедры уже должны быть большими. Кормили детей на 3 рубля 50 копеек в день. Можно вспомнить, что командировочные в это время составляли 1 рубль, 50 копеек в день. Два, а то и три раза в неделю давали детям чёрную икру, для укрепления организма. В общем, денег для детей не жалели. Но для персонала напряжение было огромным. Постоянных, профессиональных вожатых, воспитателей, начальника лагеря у нас не было. Набирали из своих ребят. В результате, в первый год моей работы после третьей смены, начальника лагеря, Женю Селифонтова, в предынфарктном состоянии увезли на скорой помощи. На второй год случилось другое происшествие. Повара встают рано. Они пришли на кухню, электричества нет, подняли начальника лагеря, в этот раз им был Куркович Юра, мужик резкий. Юра нашёл электрика, тот лыка не вязал, забрал у него ключи от котельной, пошёл, включил всё что нужно. Тут подгрёб электрик, стал по пьяни качать права, Куркович вгорячах врезал ему по физиономии. Алкаш всадил ему в спину отвёртку. Юру на «скорой» отвезли в Москву. По окончании лагерного сезона руководителя организации и председателя профкома вызвали в Киевский райком партии. На свою беду обязанности руководителя вместо ушедшего в отпуск Жени Савченко в это время исполнял главный инженер Володя Бородавкин.