Приземлились. Когда двигатели заглохли, нам сообщили, что багаж будем получать прямо из багажного отделения в носовой части самолёта. Вышли из самолёта, подошли к багажному отделению, стучим. Открывается дверь, в багажном отделении пусто. Видимо пока нас водили от самолёта к самолёту, вещи за нами никто не переносил. А среди нас семьи с маленькими детьми, им на пересадку. Кошмар. Аэропорт битком, рейсы откладываются. Мне проще всего, мне своего чемодана не жалко. Я бегу на электричку и в 23 часа 40 минут 31 декабря 1978 года прихожу домой. Успеваю привести себя в порядок. Садимся за стол — сын, жена (та самая невеста) и я. Да здравствует НОВЫЙ 1979 год. Кто знал, что в конце этого года Советский Союз затеет войну в Афганистане?
Обратно в Чебоксары я ехал поездом. Моими соседями по купе были трое мужчин, как выяснилось в разговоре, они ехали по поручению министерства энергетики на расследование аварии на ТЭЦ — 2. Я лишний раз порадовался за наших ребят, у которых хватило настойчивости при выполнении своей работы. По результатам работы комиссии к нашему персоналу претензий не было.
Рязанская ГРЭС 1979 — 1982гг
Промозглым серым мартовским днём я вышел из автобуса в городе Новомичуринске, прибыл на Рязанскую ГРЭС. Здесь шло строительство второй очереди станции, блока № 5 800 МВТ. Бригаду электриков возглавил Голубев Вася, бригаду ТАИ Смирнов Женя. Они оба жили с семьями в Новомичуринске со времени строительства первой очереди.
Вася Голубев. Характеризуя его, Валера Кудряков как-то сказал — молотит, как дизель в заполярье. Очень подходящая характеристика. Энергией и работоспособностью Василия Петровича можно восхищаться. Мы шли на работу, а Вася уже успевал сбегать в соседнюю деревню и принести оттуда молоко для своих детей. Правда, спустя много лет Василий Петрович уехал на работу заграницу и оставил мне на попечение детей и жену.
Женя Смирнов обладает массой талантов. Он между делом мог написать гекзаметром оду, защищать ворота футбольной команды и играть на трубе. Если мне не изменяет память, ему в Липецке, где он часто бывал в командировке, местные оркестранты подарили золотую трубу. А как он собирал грибы, это отдельный разговор. Как-то поздней осенью Женя, Витя Орлов и я решили в выходной съездить в Пронский лес за грибами. Договорились, что идём, если не будет дождя.
Утром смотрю в окно, белым бело. За ночь навалило снега. Подъехал на своей машине Витя Орлов, ждем Женю. Не дождавшись, едем к нему домой.
— Ребята, снегу навалило.
— Дождя нет?
— Нет.
— Значит, идём, как договорились.
— Резонно.
По дороге пришли к выводу, что выпавший снег придавит траву, и грибы будут торчать столбиками, сами идти в руки. Действительность оказалась грустнее. Грибов не было.
На ГРЭС я встретил своего однокашника по МЭИ Юру Колобанова. Он работал заместителем начальника электроцеха. У Юры было хобби — парусный спорт. По его предложению станция закупила девять яхт (швертботов) трёх типов: Кадет, ОК и Летучий Голландец. По три каждого типа. Юра организовал «Яхт клуб» для школьников и устраивал соревнования на местном водохранилище.
Меня он приглашал прокатиться с ним на Летучем Голландце. Я долго не соглашался, в глубине души подозревая, что действительность будет, не так красива и приятна, как кажется с берега. И мои подозрения оправдались. В конце концов, через год Юра меня уговорил. 9 мая он открывал сезон, и я пришёл. Яхту мы вывели из эллинга и стали её собирать, ставить шестиметровую мачту, крепить такелаж. Подняли паруса: грот и стаксель. Собрали, пошли.
Юра объяснил мне мои обязанности матроса. Я должен работать со шкотом стакселя и откренивать яхту при сильном встречном ветре. Для того чтобы откренить яхту, я должен встать на борт и повиснуть на стальном тросе, прикреплённом к мачте. Для этого я надел на себя пояс с крюком, за который и надо будет цеплять этот трос. В теории всё просто, на деле я, боясь выпасть за борт, стоя на полусогнутых ногах, хватался то за трос, то за шкот. Через полчаса этих упражнений я содрал кожу на ладонях, а Юра радовался хорошему ветру и командовал: