— Борис Матвеевич, что нужно сделать, чтобы Ваши люди те, кто необходим, на этом этапе остались?
— Два килограмма мяса, полкило сливочного масла, поллитра водки на одного работника.
— Хорошо. Передайте список ваших людей директору ОРСа.
Это были требования, которые мы заранее оговорили с ребятами, учитывая нарастающий дефицит, и отсутствие времени, для ходьбы по магазинам. Работали по нескольку суток, не уходя со станции. Вспоминаю забавный эпизод. У Жени Смирнова в команде работал Власов, симпатичный похожий чем-то на большого медвежонка парень. Часа два ночи, на блочный щит входит Власов, растерянно смотрит по сторонам.
− Борис Матвеевич, что все уже ушли, я один остался?
— Не волнуйся все на месте, работай спокойно. Когда соберёмся уходить, я тебя предупрежу.
− Ладно. А то я решил, что все уже ушли.
Блок включили 31 декабря 1981 года.
Воронеж 1982 г
Летом 1982 года МММ предложил мне поехать в Воронеж.
Железнодорожный вокзал г. Воронежа
Гостиница «Центральная»
В это время зародилась идея fix — строить атомные ТЭЦ. Одна из них строилась под Воронежем. Сразу скажу, АТЭЦ не построили, вернее, построили огромные бетонные сооружения и на этом закончили. Сопровождали меня в Воронеж с Рязанской ГРЭС три Г: Глинёв, Громов, Гапанюк. Прекрасные ребята, работяги, но с проблемой. Приехал я на подстанцию Химзавода, где Володя Громов и Паша Гапанюк должны проверять трансформатор. Володя один бегает вверх, вниз, делая замеры и перецепляя провода.
— Почему один? Где Паша?
— Да вон он.
Паша спал в тени, под трансформатором. В конце концов, моё терпение кончилось. Я поблагодарил Пашу за работу и отправил в Москву. Прошло месяца два. Пришёл я утром на подстанцию шинного завода, в нашей лаборатории на столе спит Паша Гапанюк. Оказалось, командировка у него была в Старый Оскол. Перед отъездом он «принял на грудь» и на автомате приехал к нам. Там, где чисто и светло. Мы пустили на Воронежской ТЭЦ 1 пару котлов, генератор и ХВО. Отработали на ТЭЦ 2, сделали ПС 22 Кировская, подстанции на Радиозаводе, Химзаводе, Шинном заводе, на Механическом заводе.
1985 год. Воронеж. ПС 110 шинного завода. Н.И. Колесников и В.П.Солодухин.
На последнем произошёл курьёзный случай. Для перевозки наших приборов на другую подстанцию, энергетик завода выделил нам автобус. Пока мы загружались и разгружались, я забыл в автобусе свой кейс. Когда хватился, автобус ушёл. Звонить на завод было уже поздно. На следующее утро я позвонил заводскому энергетику и услышал от него душещипательную историю. Утром автобус повёз как всегда персонал на завод. Тогда и обнаружили кейс. На вопрос чей, никто не ответил. Надо сказать, что этот завод тогда был жутко секретный. На сидение с кейсом никто не сел. По приезде на завод, автобус отогнали в дальний угол, и сейчас ждут сапёров для проверки моего кейса на предмет взрывчатки. Так что я вовремя позвонил. Отдавали мне кейс тоже с большими предосторожностями и тщательной проверкой моих документов и содержимого кейса.
Работала у меня прекрасная семейная пара — Саша и Нина Корякины. Саша отличный работник, грамотный специалист, и главное — надёжный. Нина Степановна. Я считаю, это про неё написал Некрасов «Есть женщины в русских селеньях…».
Монтаж трансформаторов вели наши ребята из монтажного участка. Руководил монтажом богатырь и красавец мужчина Саша Митин. Заходит он ко мне в гостиницу как-то вечером и взволнованным голосом говорит:
— Боря, ходят упорные слухи, что с первого числа водка подорожает.
− Может врут?
— Вряд ли, надо запасаться.
— Ну, на всю жизнь не запасёшься.
− На всю, не на всю, а я ящик припас.
Дней через десять он пожаловался, что ящик опустел.
Когда мы работали на ПС Кировская к нам в гости на подстанцию из Нововоронежа приехал Валера Туркевич, мой однокашник по МЭИ и руководитель нашей бригады на Нововоронежской АЭС. Приехал на «Волге», в кожаном пальто, белая рубашка, галстук. Я решил его использовать как нашего представителя из Москвы. Через час должно состояться на подстанции совещание, и на фоне наших замызганных фуфаек он будет выглядеть эффектно. Согласовали перечень проблем. Валера произвёл должное впечатление. Это была наша последняя встреча с ним. Вскоре его не стало.