Вспоминая сейчас все стройки, на которых мне до или после этого приходилось участвовать, не могу назвать более сложной обстановки, если не считать, конечно, строительства оборонительных рубежей в прифронтовой полосе. Выход был найден совершенно необычный для строительной практики. Сотни людей день и ночь плели из прибрежного ивняка щиты, которые устанавливались на деревянном каркасе с плотной забивкой пространства между щитами талой глиной, добываемой из-под почти двухметрового слоя мерзлого грунта. Таким образом создавалась верхняя половина стены. Остальная часть заглублялась в землю с закреплением стенок одним слоем этой же плетенки. Скудные ресурсы леса шли только на каркас (из подтоварника) и на пологие кровли. По тесу внахлестку укладывался одни слой толя, потом шлак и слой мелко трамбованной земли и, наконец, — дерн. Такая кровля, как показала практика, вполне водонепроницаема.
Полуземлянки были оборудованы двухъярусными топчанами (к сплошным нарам мы не прибегали даже в этот труднейший период). Трудармейцы знали, что строят для себя, и работали быстро, тщательно перекрывая всевозможные пути для холода и создавая отводы для весенних и ливневых вод. Эти полуземлянки, побеленные и благоустроенные по мере возможности, внутри были теплыми, сухими, и некоторые подразделения в дальнейшем не желали переходить из них в построенные обычные деревянные казармы. В таких же полуземлянках и частично в щитовых казармах расположились бани-прачечные, столовые, медпункты, штабы подразделений. О клубах и кино мы, конечно, тогда не могли и мечтать. К концу 1942 г. уже было построено 12 рабочих поселков с общей жилой площадью свыше 40 тыс. кв. м, что позволило обеспечить прием поступавших на строительство рабочих. Поселки располагались не далее полутора километров от соответствующих объектов строительства.
Полуземлянка
Холодные помещения (конюшни, сараи, уборные и т. п.) строились только из хворостяных плетней. В дальнейшем по предложению инженера С. Е. Шебетовского были внедрены в практику строительства более совершенные стеновые щиты из полыни и хвороста, изготовляемые на специальном станке. Дефицит лесоматериалов доходил до того, что черенки для лопат, топорища и другие детали для инструментов изготовлялись прямо на площадке из срубленных тут же берез.
Второй по важности задачей являлись автомобильные и железнодорожные подъезды к стройплощадкам, складам и предприятиям строительства.
Мы знали, что с середины апреля начнется бурное таяние снега, покрывающего всю территорию строительства первой очереди (площадью 300 га), и если не успеем сделать хотя бы упрощенные проезжие дороги, то мы, по существу, не сможем начать строительство до середины июня. На наше счастье, непосредственно на площадке строительства во многих местах (с выходом на поверхность) залегали мощные слои так называемой дресвы — разрушенная скальная порода — в виде естественной щебенки в смеси с крупнозернистым песком или же в виде разрушенной породы без песка. Она-то и выручила нас. Для магистральных шоссейных дорог было применено покрытие из дресвы толщиной 10 см на слое обратной мостовой толщиной 15 см. Для остальных дорог был применен серповидный профиль с покрытием земляного полотна дресвой слоем 15—20 см по оси дороги. Вот такие дороги в условиях зимы, идя в основном по нулевым отметкам, мы начали строить широким фронтом по всем основным направлениям. И весна 1942 г. нами была встречена, можно сказать, во всеоружии. Мы обеспечили нормальную работу транспорта по всем нужным направлениям, не разбивали и без того предельно изношенные машины, привезенные нами со строительства рубежей. Железнодорожные пути укладывались по спланированной, но не досыпанной до проектной отметки поверхности и поступали в эксплуатацию без подбивки шпал балластом. Отсыпка полотна до проектных отметок и балластировка производились уже во время эксплуатации.
До строительства дорог к объектам я не считал возможным начинать на них какие-либо основные работы, хотя и находился под постоянным нажимом наркомата черной металлургии и его замечательного наркома И. Ф. Тевосяна, который настойчиво требовал скорейшего разворота работ по основным сооружениям. Наше решение оказалось рациональным. Построив дороги (к концу 1942 г. 51 км автомобильных и 64 км железных), мы смогли начать и в исключительно быстрых темпах выполнить основные работы. Учитывая особое значение строительства дорог, его непосредственно возглавил назначенный к тому времени начальник политотдела строительства полковник Абрам Григорьевич Воронков.