Когда я увидел горы трупов, бегущие факелы, дико ревущие на ходу, когда я почувствовал запах палёной плоти, мне стало дурно. Как бы сильно я не зажимал рот рукой, меня вытошнило.
Кархи тоже не остались в долгу. Они метко стреляли из своих трезубцев, ловко метали в охранников свои бумеранги.
Когда кархи наставляли на охранников свои трезубцы, я видел голубоватые искорки на концах трезубцев, потом раздавался хлопок, и тело охранника разлеталось в разные стороны, окрашивая всё вокруг красной кровью. В ближнем бою кархи кололи трезубцами охранников. Я увидел, как один карх проткнул насквозь Олега Лужбина, как Олег закричал, а потом разлетелся в разные стороны, забрызгав карха кровью. Куски плоти прилипли к стенам башни. Бумеранги кархов со свистом прорезали воздух, отрубали охранникам руки, головы, легко входили в их тела. Под стенами башни творилось что-то невообразимое: вопли, рёв, рычание, свист бумерангов, уханье блестящих ружей, горы тёмных тел. В воздухе стоял запах озона, палёного мяса.
Сергей Евгеньевич кричал на непонятном языке, охранники, поливая огнём кархов, постоянно перестраивались. Сначала они выстроились в прямую линию, потом – каре, потом – клином, потом – в шахматном порядке. Они приседали, стреляли, менялись местами, перестраивались, а кархи пёрли толпой, одной большой тёмной массой. Сначала перестроения помогали охранникам, а потом, когда кархи подошли совсем близко, ряды охранников начали резко редеть.
Вдруг дверь башни открылась, и из неё вышли работники «Сигмы», освещаемые ярким жёлтым светом. В руках они тоже держали блестящие трубы, руководил ими Валерий Викторович. На голове у них, в отличие от охранников, были волосы. Теперь мне стало понятно, почему организация называется «Сигма». Потому, что они связаны с сигмами.
Валерий Викторович что-то скомандовал на непонятном языке, и сигмовцы стали стрелять в кархов. Пополнение в рядах защитников башни нисколько не смутило кархов. Они стали нападать с ещё большим рвением. Перебираясь через горы тел, они на ходу стреляли из трезубцев, в воздухе носились целые тучи бумерангов. В отличие от охранников, сигмовцы, получив ранения из трезубца, не взрывались. Они беззвучно падали, вставали и продолжали стрелять. Из их ран брызгала коричневатая жидкость. На земле оставались лежать только те работники «Сигмы», которые остались без головы, или которые получали ранения в голову.
«Наверное, на них надеты бронежилеты», – решил я.
Я сидел за кабиной грузовика и наблюдал за происходящим. Мне было страшно даже пошевелиться. В какой-то момент я увидел Диму. Он был метрах в десяти от меня. Его одежда была порвана и покрыта красными и чёрными пятнами, в его левом бедре и в правом плече торчали бумеранги. Сильно хромая, Дима шёл по трупам и стрелял. Один из кархов навёл на Диму трезубец.
– Дима, берегись! – Я пытался предупредить напарника, но было поздно. Дмитрий разлетелся в разные стороны. Его голова долетела до остатков «Уазика», который в народе называется «батон», ударилась об ржавый остов и упала в метре от меня, забрызгав мои камуфлированные штаны кровью. Я вскрикнул, больше от неожиданности, чем от страха. В тот же миг я смог разглядеть нечто, похожее на морскую звезду на макушке головы Димы. «Морская звезда» раздувалась и опять становилась меньше. Я понял, что она дышит. Её щупальца, я насчитал их пять, входили в голову. Я смог разглядеть отверстия в черепе Димы, в которые входили щупальца, вокруг которых была запёкшаяся кровь. Две пары щупалец входили в череп по бокам, одна щупальца вонзилась в затылок. Судя по всему, щупальца входили глубоко, до самого мозга.
– Бедный Дима, – в ужасе прошептал я. Мы, конечно, не были друзьями, но в тот момент мне его стало жалко. Он погиб страшной смертью. Надеюсь, ему не было больно, ведь его так быстро разорвало, что он не успел бы почувствовать боль. И не успел испугаться.
Звезда вдруг перестала расширяться, замерла. Потом я увидел, как звезда достаёт из головы Димы свои щупальца, разглядел глубокие тёмные отверстия в голове. Потом звезда скатилась с Диминой головы, и я разглядел её во всей красе. Её конечности были длиной не меньше тридцати сантиметров, заканчивались они острыми длинными когтями. В следующую секунду звезда встала на свои щупальца, как на ноги, одно щупальце она вытянула в мою сторону. Мне показалось, что она указывает пальцем на меня. Как краб, быстро перебирая ножками, звезда побежала в мою сторону. Я слышал, как скребут её когти по снегу. Когда она была в двадцати сантиметрах от моей правой ноги, я размахнулся и ударил её резиновой дубиной. Получив удар, звезда запищала и отскочила, стала водить из стороны в сторону торчащей вперёд ногой, как бы грозя мне пальцем, и снова бросилась на меня. Я нанёс ей несколько ударов, её ножки подкосились, попискивая, она стала отползать. Я думал, что она издохнет после второго удара, но была ещё жива. Тогда я подобрался к ней ближе и стал с остервенением колотить её. После шестого удара её лапки разъехались в разные стороны, но я продолжал бить, пока не услышал треск и не увидел, как из звезды брызнула жёлто-зелёная жижа с резким противным запахом.