Смотря на реку, он нервно теребил дымившуюся сигарету, стряхивая пепел. Кроваво красный закат заходящего солнца сегодня дарил всем жителям многоэтажного дома номер 3 на Несмежной улице чувство бурной радости и одновременно безмятежного удовлетворения. Всем, кроме жителя 67 квартиры. На него этот обычно приветливый и всегда любимый им закат, сегодня навевал чувство тревоги, преподнося вместо радости страх и чувство какой-то неизбежной катастрофы. Поняв, что четвертая сигарета не приносит ему никакого удовольствия, он с досадой и раздражением, не докурив, бросил ее с балкона.
Этот вечер он провел в квартире Андрея. Не до собирав коробки с его вещами он сидел на кухне и пил припасенный для таких случаев коньяк. Напиток дал ему чувство расслабления и успокоил разбушевавшиеся нервы. Сидя на маленькой кухне и опрокидывая в себя очередную рюмку, он думал о всей сложившийся ситуации. Так прошла ночь. Где-то в четыре утра он понял, что пустая бутылка коньяка берет свое и отправился к себе домой отсыпаться. На следующий день, под вечер кое как поднявшись с кровати с дико гудящей головой он первым делом подумал о воде. А потом о синем дневнике с потертой обложкой, оставшемся ждать его на кровати в квартире сверху. Он и не прекращал о нем думать. Эта маленькая тетрадка, маленький диверсант рушащий замок его спокойствия и присущей ему хладнокровности не давал ему спать вчера вечером. Он думал о нем с того самого момента как понял, что именно он держит в руках. Ему казалось он думал о нем даже во сне. Даже до того, как его увидел. Ему казалось он думал о нем всю жизнь, задолго до этого злополучного вечера, когда он первый раз раскрыл его. Мысли в его голове текли как кисель и одновременно били его сознание. «Блять, а я дверь то закрыл?» как холодным ведром с водой обдала его мысль, когда он осушил бутылку минералки. Наспех напялив ботинки и взяв ключи от 67 квартиры он побежал по лестнице на верхний этаж. «Слава богу» подумал он, убедившись, что все в порядке. «И как я вчера не забыл ее закрыть? Повезло» думал он, неспешно волоча ноги по грязным ступеням вниз. И все это время его не отпускали навязчивые мысли о дневнике. Он все не как не мог решиться погрузиться в него, ему казалась преступной сама мысль о том, чтобы копаться в нем. «И все-таки, я это сделаю. Это нужно сделать. В конце концов, имею я право знать почему он выбрал именно меня. Почему именно я стал тем человеком, кому он оставил все.» С этими мыслями, и полный решимости он стал приводить себя в порядок. Необычно неспешно он сегодня завтракал, одевался и искал свои вещи по всему дому, как бы оттягивая тот момент, когда он поднимется наверх и откроет дневник. И вот уже пару часов спустя он полный решимости открыл дверь 67 квартиры и вошел в коридор. Теперь она выглядела не так, как в первый раз, когда он сюда вошел. Не осталось того огромного богатства вещей и книг, украшавших квартиру ранее. Вся одежда и прочие вещи почти все были аккуратно уложены в ящики, стоявшие на полу и некогда полный шкаф, стоял и смотрел своими пустыми глазами зеркалами на такие же пустые, ранее ломившиеся от книг полки. Дневник лежал там же, где он оставил его и вчера. Казалось бы, а где ему еще быть? Андрей решительно и даже с некоторой агрессией взял книгу и завис. Для него это было сложно. «Твою мать, это просто тетрадь, тогда почему это так сложно?» Подзадоривал он себя, хотя он понимал, что это не так. Он понимал, по толстоте, обилию закладок и внешней изношенности тетради, что это не просто записи, недавно покончившего с собой человека. Это было отражение его души. Ее зеркало. Это были не просто страницы, не просто кожа мертвых деревьев со следами чернил на ней, но вместилище знаний, потаенных чувств и небольшой частички сущности Игоря. Место, где он записывал все, о чем думал и о чем мечтал, и он считал настоящим кощунством лезть в этот храм человеческой души без спроса. Он чувствовал себя вором, залезшим ночью в храм для того, чтобы украсть икону.