"Дорогая королева, мы живем в свободной стране и строго следуем законам. А по нашим законам девочки являются йеменскими гражданками, к тому же они вышли замуж" и т. д. Теперь бедная Мери борется за права женщин и участвует в многочисленных международных женских конференциях.
15 августа. Чудесный вечер в компании русского врача-офтальмолога по имени Валерий. Он явился ко мне, словно чертик из табакерки, с букетиком цветов, и сразу шумно заполнил собой Пространство. Высокий, дьявольски красивый, из той породы мужчин, которые нравятся всем женщинам без исключения, – этакий самец-победитель. Бездна обаяния, глаза соблазнителя, особый тон вкрадчивого голоса с собственнической, интимной ноткой. Под внешне пристойными манерами чувствуется что-то вольное. В первые минуты знакомства его глаза сузились, оценивая мою внешность, и я вся подобралась, кожей ощущая, как меня бесцеремонно раздевают взглядом. По-видимому, я показалась ему вполне удовлетворительным объектом, и он тут же включил на всю катушку свое обаяние, к чему я сразу отнеслась с легким скепсисом. Донжуаны – порода вполне предсказуемая.
Мы отправились в маленький, изысканный ресторан, где оказались единственными посетителями. Электричество в очередной раз отключили, и официант поставил на стол свечи. Теплое золото огня сразу растопило ледок предварительного знакомства. Кухня оказалась превосходной. Обилие южных кушаний, острый аромат которых способен расшевелить камни, мясные блюда, добротные, основательные, с густыми соусами и душистыми кореньями и травами, множество маленьких переперченных пирожков и водка, которую мы предусмотрительно захватили с собой (спиртное в здешних ресторанах не подают даже иностранцам). И повсюду головокружительный запах кардамона, который здесь добавляют во что ни попадя. Я ела. пила водку и слушала, слушала, слушала истории из жизни предприимчивого врача в дикой арабской стране. Я не-чулась в ту ауру жизнелюбия, которая этого крепкого тридцатипятилетнего люди всегда оказываются в центре событий в любой точке земного шара, куда их ни забросила судьба. Они сразу обрастают друзьями, деловыми связями и женщинами и умеют из любой ситуации извлекать максимум удовольствия. Они не идут на поводу у обстоятельств, они сами их создают.
Из ресторана мы перебрались в мой отель, уже изрядно отяжелевшие от водки и еды. Мы сели пить чай с молоком и кардамоном в летнем кафе в маленьком внутреннем дворике гостиницы. Потолком здесь служило бархатистое, как восточный ковер, ночное небо. Валера рассыпал передо мной блестки своего очарования, а я молчала и лениво плыла по волнам моих грез… – Почему ты все время прищуриваешься, когда хочешь что-нибудь рассмотреть? – вдруг спросил Валера. – У тебя плохое зрение?
– Да, – честно призналась я.
– Так давай я тебе сделаю операцию, – тут же предложил он. – Будешь видеть, как сокол.
– Когда?
– Да хоть завтра. Чего тянуть?
Я с дрожью представила, как Валера будет завтра с похмелья ковыряться в моих глазках, и решительно отказалась. Нельзя вечером "квасить" с человеком, а утром ложиться к нему под нож. К врачу-хирургу надо испытывать трепет почтения, даже обожествления, как к жрецу чудесного, к почти Богу, в руках которого тоненькие ниточки жизни и смерти.
В час ночи я поднялась и сказала, что у меня раскалывается голова и мне пора в постель.
"я могу подняться в номер вместе с тобой и сделать тебе массаж головы", – не моргнув глазом предложил Валера. "О нет", – подумала я, а вслух отказалась, сославшись на позднее время. Почему я так не доверяю красивым женатым мужчинам?
17 августа. Сегодня ездили в Мариб, на родину царицы Савской, в гости к бедуинам. Там начинается великая аравийская пустыня Руб-эль-Хали. Мариб прославился безраздельным владычеством племен и регулярным захватом заложников. По дороге туда на многочисленных постах нашу машину останавливали и, указывая на меня, задавали неизменный вопрос: "Откуда гость?" Это на тот случай, если белая женщина пропадет, будут знать, между какими постами она исчезла. Заложников берут по разным причинам – например, племя хочет заставить правительство построить дороги, колодцы, школы или выпустить на свободу каких-нибудь влиятельных людей, попавших в тюрьму за различные провинности. Поскольку в восьмидесятых годах в Йемене нашли нефть и газ, то теперь племена ведут жестокую борьбу, чтобы трубопровод проходил через их территории. Ведь трубопровод – это прекрасное средство манипулирования президентом. Всегда можно будет в ответственный момент закрутить гайки.
В заложники берут как простых смертных, так и важных птиц, таких, как первый секретарь американского посольства. В январе взяли туристическую группу французов. Найти людей в горах практически невыполнимая задача. Проще сдаться и согласиться на требования террористов.
Заложников принимают с почетом и даже роскошью. Ведь они – гости, пусть и не по своей воле. Для них закалывают жирных баранов, их селят в богатых домах и возят на охоту, мужчинам дают женщин. Один канадец, взятый в плен, просидел в далекой горной деревеньке три месяца. С ним обращались самым достойным образом – дали ему джип и даже автомат. Возникает резонный вопрос – почему же он не убежал? "Далеко не убежишь, – возражали мне, – каждая тропка охраняется, вокруг посты. Да и сама подумай – куда бежать, если дороги в горах не знаешь". Когда канадца выпустили, он вернулся в Йемен через несколько месяцев и в благодарность за теплый прием выстроил в деревне за свои деньги школу и вырыл колодцы. Когда его спросили о причинах такого благородства, он ответил, что провел три потрясающих месяца в заброшенном краю, что видел такие места, каких ни один турист никогда не видел. Он был наслышан об ужасах арабского терроризма и ожидал самого бесчеловечного обращения, а его принимали как лучшего друга. Мы ехали в Мариб с двумя ребятами из племени, вооруженными автоматами Калашникова и пистолетом. Вдоль узкой извилистой ленты горной дороги кое-где были расставлены чучела полицейских – для устрашения. Мой переводчик Мед предавался сентиментальным воспоминаниям о Киеве – как они жили в общежитии и притаскивали мимо строгих вахтеров маленькую девушку в огромном чемодане с дырками для воздуха. Девушка была одна на двоих – для Ахмеда и его друга. Иногда они ее подтягивали на связанных простынях из окна общей кухни.
Мы долго тряслись по пустыне на джипе в поисках кочевников. Наконец добрались до временной стоянки одного из племен. Рядом с небольшим стадом побитых джипов стояли несколько переносных шатров. Вокруг валялись бараньи ноги и паслись овечки. Шатер – это натянутые на деревянные колья пестрые шерстяные полотнища. Боковые стенки его не закреплены, чтобы не мешать циркуляции воздуха. Под беспощадным солнцем у меня мгновенно обгорела кожа. Вечный яркий свет, ни малейшей тени. Горячий ветер поднимал тучи песка, который вмиг облепил нас. Песок скрипел на зубах, набивался в туфли, терся об потную кожу. И не было спасения от его вездесущего проникновения. Поселок был почти пуст – все племя ушло пасти верблюдов. Нас принял один почтенный патриарх со своими четырьмя женами, младшая из которых пребывала в нежном возрасте 12 лет. Мы вошли в шатер, куда нас пригласили.