Между тем девчонки не обращая на меня никакого внимания между собой обсуждают свой план действий. То есть к кому на квартиру едут и как делить трофей будут.
- Девчата я конечно рад был-бы составить вам компанию. Но дело в том, что у меня смена только началась. Знаете ли, работа как-то не позволит с вами повеселиться. К моему глубокому сожалению меня сегодня вечером ожидают серые рабочие будни. По этой причине давайте я вас доставлю в ваш клуб, где вы сможете выбрать себе достойного вас кавалера. И вполне вероятно, что не одного. Никогда не поверю, чтобы такие дамы как вы не смогли заинтересовать собой настоящих мужчин. - Начал с испугу заливаться я соловьем.
- Да ладно тебе. Какие там в этом клубе кавалеры? Откуда им там взяться? Так, всякая мелочь да шелупонь. - Прижимает меня к водительской дверце своим бюстом дама. - А вот ты вроде мужчинка ничего.
От подобного действа я начинаю слегка паниковать. Как-то не очень хочется быть изнасилованным в машине на ходу. А между тем девчонки настроены решительно. С заднего сиденья тоже ручки потянулись. По голове как кота гладят. За плечи и уши тискают. Одним словом фильм ужасов наяву.
Крою сам себя матом за то, что ремнем безопасности привык пристегиваться. Сейчас-бы сиганул из машины на первом светофоре. Фиг-бы меня догнали. Когда очень страшно, то возраст бегу не помеха.
Сейчас конечно смешно вспоминать. А вот тогда было как-то не до смеха. Тогда я готов был пустить слезу, сопли, да все что угодно, лишь-бы потерять привлекательность в глазах так называемого слабого, но такого сильно настырного в своем желании пола. Сексуально озабоченные могут обвинять меня в малодушии сколько угодно. Их право. Точно такое же как и мое. Плевать на их мнение с Эйфелевой башни. Я не кролик энергоджайзер работающий по заказу. Мне такое счастье приплати не надо.
Я даже готов был броситься в объятия родной милиции. Простите, полиции. Хотя как ни назови, суть одна. Вот до чего испуг довел. И даже все равно было, какими глазами на меня блюстители того порядка посмотрят. Но как обычно в таких случаях бывает, этих самых блюстителей порядка нигде на горизонте и даже за ним не было видно.
Пока мой мозг лихорадочно метался по черепной коробке в поисках выхода, девушки решили подогреть свое и так разгоряченное тело очередной дозой алкоголя.
- Давай мужчинка. Выпей и ты с нами. И не трусь. Все будет чики-пуки.
- Как видите я за рулем. - Блею я как овца. - По этой причине должен отклонить ваше такое лестное для меня предложение. И к моему великому сожалению обязан напомнить, что распитие спиртных напитков в такси запрещено. - Вот как только смелости хватило такое ляпнуть. Особенно после обещания так испугавшего меня чики-пуки.
- Ой, да брось. Ты ведь никому про это не расскажешь? - Снова налегла на меня своим бюстом дама. Так налегла, что я подумал, что сейчас выйду из машины не открывая дверцы. А бюст такой довольно внушительный. Там как минимум два арбуза по килограмм десять спрятаны. Чтобы меня придушить и одной груди хватит. А жить-то хочется.
- Девчата. - Заблеял я голосом Бараша. - Отпустите Христа ради. Я ведь старенький уже. У меня уже нет такого большого интереса, смотреть на горы. - Постарался я надавить на жалость. - Какой из меня Дон Жуан?
Должен признать, что эта слабая попытка успехом не увенчалась. В принципе я сам в нее слабо верил. Но попробовать все одно стоило.
- Старый конь борозды не портит. - Услышал я в ответ. После чего раздалось еще и довольное гыгыканье с задних мест.
- Да этот старый конь уже на первой борозде копыта откинет. - Бурчу я себе под нос и пытаюсь бросить косой взгляд на пассажирку, но вместо лица упираюсь своим носом снова в ее грудь.
- Не бзди мужик. Мы будем ласковы и нежны.
- Да-да. Очень ласковы и очень нежны. - Снова поддержали голоса с заднего сиденья свою главную товарку.
Если честно, то я подобную нежность предпочел-бы увидеть от себя как можно дальше. Вот только беда в том, что эта нежность не где-то там далеко-далеко, а вот рядом со мной сидит. Дышит на меня перегаром как Змей Горыныч огнем. И не просто сидит, а грозит еще райским наслаждением. Настолько райским, что видно я в том раю так и останусь не приходя в сознание.
Честно признаюсь, что в тот момент обкладывал всех авторов любовных романов всеми мне известными матерными словами и выражениями. Они там в своем творчестве навыдумывают рассказы о большой и чистой любви с огромным количеством любвеобильных мужчин и сцен, а тут потом отдувайся.
И вот что-то мне подсказывает что авторами этих самых романов часто выступают неудовлетворенные своей сексуальной жизнью дамы, описывающие свои эротические фантазии. Или того же плана через-чур озабоченные мужчины, которым на секс не везет. Голову на отсечение даю, что именно таких романов мои пассажирки и начитались. А теперь им очучения непередаваемые подавай. Мужья, что дома остались, это уже давно не главные герои их сексуальной романтической жизни.
Вжавшись в свое водительское сидение, давлю трясущейся ножкой на педальку газа и мечтаю увидеть финишный флажок. Однако поторапливаться надо, пока девчонки еще чего не придумали. А самое главное, что за этими разговорами они как-то подзабыли о своем намерении поменять адрес своей поездки. Я естественно об этом тоже молчу. Стойко молчу. Молчу, как партизан на допросе. Еще не хватало, чтобы черт его занес в какой темный переулок свернули, где людей и при дневном свете не увидишь. Тогда мне точно уже ничто и никто не поможет. О своей посмертной эпитафии в таком случае даже думать не хочется. Кладбище, это не то место где люди должны смеяться до упада.
Поездка до клуба недолгая. Всего-то каких-то километров пять. А там смотришь, и лучик надежды проявится. Тот самый лучик, который мне поможет избежать так сильно навязываемого мне близкого знакомства. Вот только надо как Кибальчишу день простоять, да ночь продержаться.
Девчонки пока заняты коньяком и я их от этого их занятия всякими вопросами и ответами не отвлекаю. Тем более что на мое счастье заправка спиртным проходила не совсем гладко. Бутылка несколько раз выпадала из нежных девичьих рук и закатывалась под переднее сидение, прежде чем они смогли ее открыть. За что я был искренне благодарен этой посочувствовавшей мне казалось-бы неживой, но такой чуткой стеклянной таре.