- Ты ведь так и не поговорила с родителями?
- Нет, - коротко и ясно.
- Но они ведь любят тебя.
- Знаешь, и я так думала раньше, когда сама училась в академии, но после окончания и практики я стала задумываться, а так ли это? И пришла к простому выводу, что если бы они меня любили, то жизнь была у нас совсем другая, да и они бы так подло не поступили, а все выслушали и поддержали меня. На их месте, если бы у меня была единственная дочь, то я бы не за что не выдала ее за светлого, каким бы он прекрасным принцем не был. Хоть наследным, хоть младшим. Не выдала и все.
- Но попытаться помириться с ними то можно? Только выслушай. Ни кто же не просит тебя, их сразу прощать.
- Знаешь, ты не первый говоришь мне об этом. Анзетта и Аманда мне то же самое сказали, что это необходимо. Но я думаю, что если они тогда не поняли меня, то и сейчас не поймут. Конечно, я над этим подумаю, только раньше времени не загружай меня, ведь завтра ответственный день и если я его испорчу своим отвратительным настроем, Анзетта мне голову оторвет и тебе тоже.
- Кстати, что ты будешь завтра показывать в подарок юбиляру? - Перевел в другую сторону разговор вампир.
- Не скажу. Секрет.
- Вредная ты, - с улыбкой заявил Сирин, поцеловав меня в кончик носа.
- А то ты не знал, - ну не отрицать же очевидного.
Посидев еще, какое-то время у фонтана мы пошли в академию по ночному городу. Все голоса стихли и зажглись уличные фонари, освещавшие нам дорогу. Завтра тяжелый день, для нас обоих и нам нужно как следует выспаться. При этих мыслях мой рот отреагировал зевком, подтверждая слова об отдыхе и усталости. Подойдя к воротам родного заведения, мы встретили наших девчонок. Аманда и Анзетта были сердитыми за то, что мы смылись от них, не сказав не слова. Но, завидев нас в отличном настроении, смиловались и отпустили по своим комнатам без допроса. Мы с Рином дошли до корпуса темного отделения, поднялись на нужный нам этаж и разошлись по разным сторонам.
Наша академия была поделена на темное и светлое отделение, но кроме этого, было разделение на мужчин и женщин, как у студентов в общежитии, этот принцип использовался даже на преподавательском этаже.
Дойдя до своей комнаты, открыв дверь скромного убежища, зашла внутрь. Не зажигая большого света, а включив светильник села на кровать. Переодевшись на скорую руку, хотела уже забраться под одеяло, но тут мое внимание привлекла маленькая коробочка с приложенным к ней письмом. Осторожно взяв ее, открыла и увидела на атласной ткани красивый гребень с выгравированной на нем вишневой веточкой. Не сложно было догадаться от кого был этот подарок. Ведь кроме него в мою комнату никто не входил и не войдет, без моего на то согласия.
Развернув листок, стала читать ровный почерк Рина.
«Ани!
Я хотел извиниться за предоставленные мной неудобства и за то, что тебе пришлось обо мне позаботиться. Этот гребень я дарю тебе в знак нашего с тобой окончательного примирения. И надеюсь, ты сможешь меня простить за все то, что было между нами. Сирин»
Положив подарок на тумбочку, легла спать с мыслями о Рине и предстоящем мне завтра кошмаре.
Наступило время праздника, а мои самые худшие опасения сбылись. Анзетта, пригласила и моих родителей тоже, но мне повезло, я их не видела, а точнее они меня не поймали. Во время сбежала, только заметив нашу карету с гербом, доставшейся нашей семье еще от предков матери, а после союза с отцом гербы объединили. Это вишневая ветка, которую держит маленькая птичка. Да и того, кого они запрягли в нее, я не могла не узнать. Как я по нему соскучилась. Мой Сумрак был впряжен в вожжи кареты. Диву даюсь, как им удалось его уговорить, ведь кроме меня к нему прикасаться никто не осмеливается. Да он никому не дается, встает на дыбы, кусается и бросается на всех к нему приближающихся. Может даже копытами ударить и потоптаться на том, кто посмел к нему подойти без его дозволения. Моя коняга пакостник еще тот. Но каким бы он не был я все равно по нему сума схожу.
Завидев меня, он, было, кинулся на радостях ко мне, но его во время остановили. Но и он сам понял ситуацию и не стал дальше тянуться в мою сторону.
Только вот родители меня совсем не узнали, я была под маской, которая закрывала мое лицо полностью, оставляя только небесного цвета глаза. Но не только я была неузнаваема, родителей тоже было не узнать. Они выглядели потрясающе.