Старейший врач больницы, рентгенолог, а в прошлые годы и главный врач, продолжал работать. Не помню, чтобы уходил на больничный. А тут вдруг пришел в ОРИТ (территориально – рядом) и пожаловался, что уже несколько дней кружится голова, «шатает» при ходьбе, нарушена координация движений. Посмотрели его вдвоём с неврологом, определились, что на данном этапе – обострение энцефалопатии на фоне церебрального атеросклероза. Аритмии нет. ЭКГ – без признаков ишемии. АД в пределах 150–160/90 мм рт ст. После 3-х дней инфузии кавинтона, ноотропов состояние улучшилось, как будто «стабилизировалось», и больного решили перевести в терапевтическое отделение. Привезли его фельдшера СМП, но от носилок он отказался и к нам на второй этаж поднялся своими ногами. Только ступил на лестничную площадку, как тут же упал и потерял сознание. Остановка сердца. В этой ситуации все уже знают, что делать, отработано годами, хотя случаи восстановления сердечной деятельности – единицы. Привезшие больного фельдшера сразу начинают наружный массаж сердца и искусственное дыхание с помощью мешка Амбу. Старшая медсестра накладывает на руки и ноги больного электроды портативного электрокардиографа – прямая линия. Один из врачей звонит в реанимацию, вызывая бригаду «на остановку сердца». Медсёстры обеспечивают венозный доступ, санитарка загоняет больных в палаты. Дальше всё четко по протоколу. Минут через пять (уже введены две ампулы адреналина и атропина, но сердце «не запускается») приезжают реаниматологи во главе с заведующим отделением, но как всегда – без дефибриллятора! Продолжаем в том же духе, только теперь уже больной заинтубирован, и обеспечено два венозных доступа. Бесконечное число раз снимаем ЭКГ – всё та же прямая линия, хотя массаж сердца эффективен: цианоза нет, зрачки нормальных размеров. Наконец, через 20 минут уже от отчаяния я командую ввести внутривенно хлористый кальций (в последних рекомендациях этот препарат отсутствует). Или, действительно, помог кальций, или так совпало, но восстановился синусовый ритм с частыми желудочковыми экстрасистолами. Все воспрянули духом. Вводится кордарон, глюкоза с инсулином, начинаем инфузию допмина. На ЭКГ – ритм правильный, но глубокая депрессия сегмента ST за счёт дисметаболических нарушений и ишемии миокарда. АД повышается до 100/75 мм рт ст, и больного вновь везут в ОАРИТ. Но в сознание он так и не приходит. Уже к вечеру выявляются признаки левостороннего пареза. Повторно смотрит невролог – теперь уже диагноз ишемического инсульта, возможно, и тромботического в связи с возникновением аритмии после остановки сердца. Изменения ЭКГ трактую как нетрансмуральный инфаркт миокарда, цереброваскулярную форму. Сочетание ишемического инсульта и инфаркта миокарда, кстати, я наблюдала довольно часто, и порой трудно сказать, какая патология предшествовала. Лечение проводится в полном объёме, но – безрезультатно. Больной уходит, несмотря на все отчаянные попытки его спасти. Остается только предполагать, что было бы, если бы он не поднялся на второй этаж. Наверное, не случилось бы внезапной остановки сердца, и до инсульта, во всяком случае, на этот раз, дело бы не дошло.
Проблемы больных и больницы
Возвращаюсь в 1993 год. Я уже писала, что отданное нам здание администрации и снаружи, и внутри явно требовало ремонта. Но денег на это в больнице не было. По своей наивности я думала, что местным уже набирающим силам богатеям не может быть безразлично состояние их родной больницы. Увы! Уговорила главного врача, и мы вместе отправились в резиденцию местного «олигарха», того самого, который ныне депутат и даже спонсировал выпуск книги по истории села Вольно-Надеждинское, не постеснявшись поставить свою фамилию первой. Это сейчас он приобрел лоск и элегантный вид, а в 1993 году это был просто оплывший жиром, неопрятный, одетый в пёструю рубаху и чёрные шаровары кореец. Помещение, в котором он согласился нас принять, поражало безвкусицей: грубая лепка на низком потолке, какие-то нелепые цветы на стенах. Но охрана уже была на месте. Выслушав подобострастную речь главного врача и мои аргументы, он… не ответил ничего вразумительного. Даже никаких вежливых слов. Я была удручена и унижена. Но Бог, он где-то есть, и через несколько месяцев к нам в отделение доставили сестру его жены (В. Пака, естественно) с инфарктом миокарда. Лежала она в общей палате и могла оценить внутреннее состояние помещения вполне. Сама она оказалась скромной, приятной русской женщиной, инфаркт у неё случился мелкоочаговый, и она быстро пошла на поправку. А «олигарх» ни разу её не навестил, и никогда более в больнице не показывался.