― Ты как?
― Да потихоньку… Дом-работа-дом. Немного личной жизни по выходным. Ты?
― Отпуск выбил, на месяц. Надо разгрузиться немного, а то привыкаешь. Перестаёшь быть начеку. Это плохо.
Антон — командир роты в «Азове». Воюет с апреля 2014-го. Хорошо воюет. До войны был замом гендиректора в небольшой строительной фирме, отвечал за техническую часть.
Снова заминка. Хочет спросить, почему я здесь, а не там, но боится обидеть. Пытается найти способ сделать это потактичнее. Пожалуй, стоит ему помочь, пока смущение не перешло в раздражение. Мне это совсем не нужно. Да и нить разговора будет у меня в руках.
― Какие планы? Возвращаться собираешься?
― Конечно! Через три недели поеду… А у тебя какие планы?
― Уезжать думаю.
― Куда?!
Видно, что такой вариант он в голове не проигрывал. Антон знает, что к своим убеждениям я отношусь всерьёз, и знает, что я не трус. Когда на Майдане «беркут» разбил ему голову дубинкой, это я тащил его к импровизированному медпункту. Предварительно с размаху хлопнув мента куском брусчатки по забралу шлема. Чего он не знает, так это всех деталей моих убеждений. Я, в отличие от него, существо весьма скрытное и, когда это необходимо, лицемерное.
― Попробую в Канаду. Уже документы на визу подал.
И правда, подал. Не то чтоб Антон стал проверять, но мало ли. Вдруг кто-то проверит. Вот смеху будет, если и правда дадут.
― В Канаду…
― Ага. Хорошая страна, чё…
― Ммм… Не веришь, что здесь получится?
В скорости мыслей ему не откажешь. С логикой Антон всегда дружил.
― Не, не верю. Ни хрена тут не получится. Слили.
― Мы не слили. Вы воюем. Я удивился, что ты тогда обратно в Африку уехал…
Ага. В Африку. И на Скайп оттуда выходил. Без видео обычно. Плохой там Инет, в Африке. Дикари-с…
Блин, телефон вибрирует. Смотрю на экран — Оксана. Сейчас опять с какой-нибудь хренью доставать начнёт.
― Извини, это по работе, нужно ответить.
― Да, конечно.
Нажимаю на зелёную иконку.
― Да, Оксан.
― Привет, Виталькин! Не отвлекаю?
Мля, нахваталась от Гарика этого дурацкого «Виталькина». Как же меня достала эта работа…
― Есть немного. Что такое?
― Ну, извини. А я вот работаю! Мне тут Алексашенко позвонил, весь мозг уже с утра вынес! А сначала Гарику звонил! Достал уже, веч...
Перебиваю это словоизвержение, так как из опыта знаю, что оно может продолжаться минут десять, если не остановить.
― Оксан, я занят. Что ты хотела?
― Ты не помнишь, сколько ты ему тархуна отложил в пятницу?
― Нет. Сколько в распределении было, столько и отложил. Там Гарик ещё что-то перекладывал с места на место.
― Ну, вспомни, сколько?
― Я не помню.
― Это важно!
― Если я не помню, то не помню, что ты от меня хочешь?
― Чтобы ты сказал, сколько ему тархуна положил.
― …
― Алло? Что ты молчишь?
― Я уже всё сказал, больше мне добавить нечего.
― Ты что, издеваешься?!
― Нет. Я не помню, и не вспомню, даже если ты меня ещё десять раз спросишь. В любом случае, там потом Гарик ещё порядки наводил свои. Спроси у него.
― Я уже спрашивала, он говорит, что всё по распределению проверял.
Моё раздражение прорывается наружу.
― Так блин, чё ты мне на мозг капаешь тогда?!
― Так, Виталькин, не груби! Мне Алексашенко звонит, что у него три тархуна, а не пять. Вспомни, сколько ты ему откладывал?
― Я не помню.
― Ну постарайся вспомнить...
Отключаюсь, кладу телефон в карман. Ну вот как с такими людьми общаться? Мля, как же меня всё это достало! Может, и правда, в Канаду двинуть? Но кто поручится, что там в такое же унылое Г не попаду? Где бы срубить столько бабла, чтоб больше не работать? Эхе-хех…
Телефон в кармане снова вибрирует. Не буду отзываться. Пожалуется Гарику, он позвонит и покапает на мозг. Плевать, переживу. Антон смотрит с иронией.
― Кем работаешь-то?
― Да бухгалтером-грузчиком, я же тебе говорил. Заколебало так, что хоть волком вой.
― А в Африке что, совсем всё умерло?
― Да, с этой эпидемией Эболы бизнес вообще в жопе. Да и я же своим сказал, что увольняюсь, поругался малость. Всё равно пришлось бы уходить.