«Над вишней в цвету Спряталась за облака Скромница луна»⁹.
Императрица одобрительно кивнула. - Отличный выбор. Хокка удачно подчеркивает один из элементов наряда. Но есть и другой элемент, - она протянула ко мне руки. Ватные ноги несли меня к государыне, сердце отбивало ритм неприлично быстро. Императрица потянула за пояс моей одежды; он, аки змея, сполз на пол, и платье распахнулось, обнажив полоску тела. Я обхватила себя руками, но госпожа, совершенно не стесняясь, велела полностью оголиться; бледно-зеленая юката с веточками сакуры на рукавах и спине шумно скользнула вниз. В щеках запекло. Я закусила губу. - Не смущайся, - подсказала Кана. - Государыня обожает делать подарки талантливым мёбу! Я понимающе кивнула. - Хана не возомнит себя слишком яркой луной среди прочих звезд и лун? - Луна по натуре бледна, а днем и вовсе прячется за небом, - возразила я. - И все, что ей остается - подражать солнцу, пока все спят - в ночи. На этих словах служанка вынесла красивую пурпурную материю. - Луна холодит, так согрейся же ты с рассветом лучами солнца, - я догадалась, император поведал ей о нашем утреннем разговоре в месяц шестой луны. Меня облачили в новое одеяние. Ткань приятно холодила. - Император намекнул мне, - шепнула императрица, проводя ладонями по рукавам моей новой одежды, - тебе не хватает огранки. Ты жила в доме отца, твой образ упускался из виду. Теперь же ты - мёбу - придворная дама, ты можешь стать чьим-то вдохновением, даже не зная сего, а можешь испортить тягу к стихам одним лишь помятым платьем. Впрочем, белила носи лишь по надобности, они сушат кожу. В отражении зеркала меня рассматривала девушка с пунцовыми щеками и сливовыми покусанными губами, - к ним прилила кровь. Пурпурная ткань освежала образ замученной жарою мёбу, словно девушка - цветущая фиалка в начале шестой луны. Я тут же вспомнила слова господина Нацуми. И как он разглядел во мне столь нежный цветок? Губы невольно растянулись в улыбке. Однако в глаза мне бросились цветы на китайских палочках в волосах: они примялись, а лепестки потемнели из-за жары. Надеюсь, госпожа не заметила этого».
***
Седьмой день седьмой луны. 792 год.
«Ранним утром - беспокойный сон. Я услышала шум и открыла глаза. Меня разбудил дождь. Он тарабанил по черепице, и, кажется, совершенно не желал прекращаться. Комната тонула в утреннем сумраке. Я откинула простынь и тихим шагом вышла на веранду в ночном платье. На сердце было неспокойно, однако я верила: в такую погоду и собака не высунется из конуры. На улице гораздо светлей. Я разглядела, как дождь примял траву в саду, оборвал лепестки с кустов жасмина и бросил на землю. Мне стало жаль их. Они чудесно пахли, наполняя спальню сладким ароматом. Увы, голые бутоны качались на ветру, лишь напоминая о красоте жасмина. Я вспомнила известное в прошлом веке изречение:
«Мне часто думается: «Человек должен учиться у цветов!» Потому, что цветы всегда трудятся изо всех сил. Ни один цветок не цветет кое-как. Ни один цветок не живет нехотя, как придется. Ни один цветок не отступает на полпути. Ни один цветок не забывает про улыбку. Ни один цветок не мучается прошлыми неудачами и не ищет чужие недостатки».