Императрица взволновано встала с постамента, попутно спрашиваясь о состоянии девушки. Но стоило ей очутиться рядом, восковая маска ожила: глаза широко распахнулись, рот округлился, шумно втягивая воздух, зрачки закатились вверх. Грудью тело потянулось к сводам покоев, а конечности затряслись в судорогах.
И Кана захрипела:
«Я вижу... подле императорской четы... трое... я вижу... вижу... у одной волосы хлопком поцелованы, у другой снегом, а у третьей осенними мискантусами. Я вижу... вижу... только одна из них будет жить».
Она замерла на миг и в беспамятстве свалилась на циновку. Мы испуганно перегляделись и уставились на государыню. Она сохраняла спокойствие, будто такое уже бывало раньше, и в момент, когда в палату вошел лекарь, она велела всем расходиться по комнатам. Всем, кроме своей сестры. Я уходила последняя, и отчетливо слышала, как Ее величество промолвила ей «следующей будешь ты».
Записки от четырнадцатого дня девятой луны.
***
«Эту ночь я плохо спала. Мне снились поля мискантуса¹⁹ и девушка, бродившая там среди белого дня. Она весело скакала и смеялась, теряясь в колосьях, а я пыталась догнать ее, ухватить за волосы или плечо. Один раз мне удалось увидеть ее лицо: я словила ее за ладонь, и девушка обернулась.
Это была Кана.
На ней не было белил, и волосы развивались по ветру. Ее юката была легкой и свободной.
Меня прошибло током и я одернула заледеневшую руку. Девушка исчезла в мискантусах. Больше мне ничего не снилось».
***
«Утром пятнадцатого дня девятого месяца поднялся сильный ветер. Он гонял по небу серые тучи, расчесывал ветви с желтыми листьями и задувал холода в приоткрытые сёдзи нашей комнаты. Я проснулась от его завываний и осознала, что впервые за пребывание в Киото я замерзла. Мои руки напоминали самые настоящие ледышки, как и ступни, спрятанные под простыней.
Невольно вспоминается детство в Хоккайдо. Там гости частые ветра, а гостинцем они преподносят холод. И помню, проснешься утром, а матушка или отец растопят котацу²⁰ и встречают тебя с доброй улыбкой.
- Что-то поднялся ветер. Не к добру, - подметила Флэр, шумно задвинув сёдзи. - В этом году тайфун прибудет рано. И в такой-то праздник!
- Тайфун? - переспросила я.
- Да, Хана. Тайфун. Разве на севере не бывает плохой погоды?
- Бывает, - ответила я. - У нас достаточно холодно к этому времени, и ветра сильнее, посему я никогда не обращала внимания.
- Надеюсь, тебе только кажется, и к вечеру мы сможем насладиться дзюгоя-но-цукими. Хоть вы, постарайтесь не переедать сегодня вечером и не калечиться в темноте. Мне надоело подлечивать мёбу после каждого праздника, - это сказала Юкино - еще одна соседка по комнате. Она тяжело вздохнула и потянулась.
- Это уже сегодня?! - воскликнула я.
- Да.
Как я могла упустить такое?! Вчера меня пригласили на веранду к императору и его супруге, а я с дуру пообещала господину Нацуми прогулку. Задурманенная. Я совершенно не предполагала, что дело так переменится, и теперь я вынуждена писать записку с извинениями. Однако слугам в этот день позволили переждать непогоду, и письмо никто не унес.
Посетовав, я решила разузнать, как обстоит дело во дворце, и скоренько привела себя в порядок. Собирая волосы в пучок, я невольно выглядывала из-за ширмы, надеясь увидеть сонную Кану на татами. Но ее не привели вчера ночью, а это значило, что сегодня ее лучше не беспокоить. Лучше выждать немного времени. Дело не любит спешки и суеты, а те кто спешат и суетятся, всегда смешны и поступают опрометчиво.