«Пленили меня. Вы прекрасней лилии цветущей в пруду».
Меня поддержали. Императирица расплылась в доброжелательной улыбке, а мистер Руэки отметил прекрасный выбор цветка. - А ведь и правда, огненная лилия, весьма удачно! - сказал он. Это подбодрило меня, и я решилась на еще один перфоманс для императора. Никто и никогда не смеет поднимать свой взор на государя, но небесам было угодно иначе. Император словил мой блуждающий взгляд, позволил подсмотреть в его очи на один скоротечный миг. Остановись мгновенье, ты прекрасно! Сердце екнуло. Я поежилась и тут же сказала первое, что пришло в голову:
«Ослепителен Ваш лик, солнца яснее. Ослепли глаза».
Я испугалась, как бы не ослепнуть в действительности. Мой император. Мое сердце всегда с вами и вашей супругой. Сколько благодати в вас, сколько блеска и мудрости. Я никогда не прекращу воспевать вас на станицах своих записок. Я буду хранить эти памятные воспоминания у изголовья, чтобы не позволять им покидать меня в любую пору. - Мне нравится ваш стиль, - сказал он. - Садитесь. Остаток праздника у меня было приподнятое настроение. Божественная чета заметила меня! И стихи получились весьма удачными. - Я запишу ваши строки в свою тетрадь, - сказал мне господин Нацуми в тот же вечер, прежде чем отбыть в столицу. Я была не против. - Лилия! Императрица действительно похожа на огненную линию. Как же вам пришло это в голову?! Скажите, когда вы отбываете во дворец? - Уже завтра на рассвете, государыня желает возвратиться в покои раньше, чем наступит невозможная духота. Мы стояли у моей спальни. Слуги сновали туда-сюда, мешая спокойной беседе. - Вы впервые приедете во дворец? - я кивнула. - Я отыщу вас и покажу красоту дворцовских галерей. А теперь до свидания, Хана. До свидания. Я искренне рад нашей встрече. Он ушел, не потрудившись выслушать мое прощание. А ведь я приготовила маленькую танку - хотела отблагодарить за хорошие места на церемонии. Впрочем, оно и к лучшему. Меня раздражают люди, совмещающие в себе столь несовместимые качества, как учтивость и невежливость. Эта учтивость тут же превращается в лесть. - Хана, ты идешь спать? - придворная дама выглянула из покоев и улыбнулась, завидев удаляющегося чиновника. - Иду. Я устало поплелась в комнату и села перед зеркалом. Кое-как достала неудобные шпильки, вонзавшиеся в голову, и распустила прическу. Какая же это благодать! Ко мне подошла Кана и процитировала свою хокку: