– Я не собираюсь участвовать в пресс-конференции, которую, как полагаю, уже пропустила, – с ходу объявляю я, исходя из времени.
– Ты была просто обязана приехать. Мы уже об этом говорили.
– Я оказала тебе услугу. Никто и не вспомнит про ФБР, если меня не видно и не слышно.
– Новость о том, что ты здесь и носишь значок, уже облетела весь город.
– Потому что это ты проводил пресс-конференцию, – указываю я.
– Большой город заставил тебя забыть о политике маленького городка. К тому времени, как твоя голова коснулась подушки, все тут уже знали, что ты здесь и при значке. Черт возьми, сестренка! Я знаю свой городок. Если ты собираешься действовать в нем, тебе нужно следовать моим правилам.
– Занимайся своими делами, Эндрю. А я попытаюсь проверить кое-какие факты и поскорей убраться отсюда.
– Я не хочу, чтобы ты убиралась отсюда, Лайла. Ты это знаешь. Мы еще поговорим об этом – о тебе, обо мне, о деле и о многом другом – сегодня вечером за ужином у папы. И если ты подумываешь о том, чтобы не явиться, я просто выслежу тебя и притащу за шкирку.
После этого заявления он, естественно, бросает трубку.
Издав громкий вздох, я открываю дверцу и вылезаю из машины. В воздухе чувствуется прохлада, обещающая приближение зимы, вода в океане холодная, и основная масса туристов наверняка сидит по домам. Жалея о тренче, который оставила в шкафу, направляюсь к главному зданию замка, по бокам от которого расположены два небольших, более традиционных строения. К арочному входу ведет деревянный мост, перекинутый через искусственный ров. Пересекаю его, гадая, наблюдает ли Кейн за моим приближением или же каким-то образом уже предупрежден о том, что я здесь. «Черт…» Наверняка он приставил кого-то присматривать за мной. Этот гад просто помешан на контроле, на все тут наложил лапу. Ну, кроме меня. Я уже это исправила. И твердо вознамерилась, чтобы все так и оставалось, хотя прекрасно знаю, что он собирается проверить серьезность этих моих намерений.
Войдя в вестибюль – под ногами камень, над головой высокий потолок, – подхожу к стойке на манер гостиничной, странной треугольной конструкции из дикого камня, которая требует не меньшего внимания, чем человек, выбравший подобный дизайн. Подхожу к администратору, симпатичной брюнетке лет двадцати пяти, еще одной, которую я не знаю. Мне нравится эта тенденция никого не знать. Я понимаю, что это ненадолго, но мечтать не вредно.
– Мисс Лав, – приветствует меня девушка за стойкой, доказывая, что не такая уж я анонимная, как надеялась. – Я провожу вас в его кабинет.
Она встает, даже не потрудившись поинтересоваться, к кому я пришла.
– Я знаю дорогу, – отвечаю я.
Ее накрашенные красным губы слегка изгибаются.
– Он сказал, что вы так и скажете.
– Естественно, сказал… – бурчу я, отворачиваясь от нее. Нуждаясь в спасении от внезапно нахлынувшего на меня адреналина, игнорирую лифт слева от меня и поднимаюсь по широким каменным ступеням справа. «Вот и все, – говорю я себе. – Только одна встреча. Затем между нами все кончено. Кончено. Кончено. Кончено». Повторяя про себя эти слова, останавливаюсь на верхнем этаже и приказываю себе найти свое Иноземье и шагнуть внутрь. Быть агентом Лав. Но это его мир, в котором Кейн единоличный хозяин, и мое Иноземье отказывается вторгнуться в его пределы.
Глубоко вдохнув и выдохнув, чтобы немного успокоиться, не чувствую каких-либо изменений в своем душевном состоянии. «Ладно, давай поскорей со всем этим разделаемся», – говорю я себе, сворачивая налево по коридору к огромным двойным дверям, подход к которым перекрыт письменным столом в форме подковы, за которым, словно в пулеметном гнезде, расположилась знакомая блондинка.
– Лайла, – приветствует меня Табита, когда я подхожу к ней. Как и всегда – по крайней мере, в моем присутствии, – тон у нее ледяной, а вид надменный и чопорный. Впрочем, если б я была юристом с гарвардским образованием, потерявшим лицензию и теперь играющим роль секретарши Кейна Мендеса, которого я хочу трахнуть, но который не хочет трахать меня, я тоже могла бы стать стервой. Ну, большей стервой, чем уже есть.
Останавливаюсь возле ее стола.
– Ты, как всегда, прямо что кукла Барби, Табита, – говорю я, отмечая полное отсутствие морщин на ее тридцатилетнем личике – что говорит мне о том, что она, как и большинство жительниц этого города, уже пристрастилась к ботоксу. Бросаю взгляд на ее глубокое декольте и возвращаю свое внимание к ее пластиковому лицу. – И грудь у тебя теперь больше?