Поворачиваюсь и направляюсь к выходу, но в тот момент, когда уже тянусь к дверной ручке, его рука оказывается на двери у меня над головой – его большое тело так чертовски близко, что он почти касается меня. Так близко, что я чувствую его запах. И Кейн пахнет той жизнью, которая когда-то была для меня как наркотик, – жизнью, которую я любила, а теперь ненавижу.
– Выпусти меня, – мягко прошу я.
– Ты не будешь задавать вопросов о том мужчине или о той ночи, Лайла. Ты не единственная, кому есть что терять.
Поворачиваюсь к нему лицом, проклиная решение, которое теперь не дает мне прикоснуться к нему.
– Что случилось с тем Кейном, который доверял мне так же, как я доверяла тебе той ночью?
– Я доверяю тебе, Лайла.
– Мне кажется, ты был только рад видеть меня на другом конце страны.
– Потому что я не звонил? – Он склоняется еще ближе. – А хочешь знать, почему я не звонил?
– Потому что это я сказала тебе не звонить.
– Ты думаешь, это помешало бы мне позвонить тебе? Или приехать за тобой, если б мне этого захотелось?
Эти слова ранят сильнее, чем следовало бы, а еще доказывают, что я полная дура всякий раз, когда этот человек касается моей жизни.
– Между нами все кончено.
– Ничего между нами не кончено, Лайла, и если ты думаешь, что мое молчание означало, что между нами все кончено, то ты скоро поймешь, что это не так. Не задавай вопросов, последствия которых могут оказаться непредсказуемыми для нас обоих.
Кейн толкает дверь, и несколько долгих мгновений мы смотрим друг на друга, и то, что повисает между нами, – это некая странная смесь сексуального напряжения, гнева, вызова и чего-то еще, чему я не могу дать названия. Я отворачиваюсь от него и выхожу из кабинета, и вот теперь – теперь я в своем Иноземье, в своей безопасной зоне, в своем укромном месте, где я абсолютно ничего не чувствую. Где Кейн и прошлое не способны добраться до меня. Спускаюсь по лестнице, медленно и непринужденно, и прохожу через вестибюль. Выхожу из здания под порыв ветра с океана, дующего мне в спину, и лавирую между машинами, пока не оказываюсь рядом со своей прокатной тачкой, где нахожу конверт с прикрепленной к нему красной ленточкой. Дыхание у меня пресекается – это явно от Младшего.
Все еще оставаясь в своем Иноземье, подхожу к машине, натягиваю на руку рукав, чтобы не смазать отпечатки, и открываю дверцу, после чего достаю из сумки резиновую перчатку. Вернувшись к лобовому стеклу, беру конверт и забираюсь в машину. Натянув вторую перчатку, вынимаю записку, в которой говорится:
Д – это ДОВЕРИЕ.
Ты ДОВЕРЯЛА ему.
Д – это еще и ДУРА.
Это ТЫ.
Глава 10
Я не из тех, кто колеблется и дергается по пустякам. Вообще-то люди, которые тратят время на такую дерготню, действуют мне на нервы. Если тебя что-то беспокоит, просто сделай с этим что-нибудь. Отрасти яйца и ухвати за яйца кого-нибудь еще. И именно поэтому, зная, что Саманта руководит своим бизнесом по дизайну одежды у себя из дома, а не из офиса семейной фирмы, расположенного в Нью-Йорке, я еду в ее особняк в нескольких милях от офиса Кейна. Конечно, я не ожидаю, что она будет там, поскольку Саманта только что прилепила записку мне на лобовуху, а ее особняк – единственное известное мне место, где ее можно найти, но я хочу, чтобы она знала: я у нее на хвосте.
Проехать за ворота не получается. Персонал, который она держит на территории, просто отказывается пропускать меня. Собираюсь уже сдать назад и уехать восвояси, когда серебристый «БМВ», который, как я знаю, принадлежит Саманте, подъезжает сзади, перекрыв мне выезд. Возможно, это демонстрация силы, но наверняка это также и ход, призванный удержать меня за пределами ее личного пространства, что я нахожу действительно чертовски интересным.
Ставлю машину на «парк», а затем бросаю взгляд на записку Младшего на пассажирском сиденье. Намеренно оставив ее там, прямо на виду – на тот случай, если Саманта подойдет ко мне, – выхожу из машины, и Саманта делает то же самое. Ее длинные светлые волосы – гладкое, красивое напоминание о том, что я единственная брюнетка в жизни Кейна. Я даже не в его вкусе. На ней черные брюки и черная водолазка, создающие иллюзию благопристойности. «Ой, да ладно!» У всех у нас есть какие-то сверхспособности: кто обалденно печет кексы, кто рисует картинки, кто слышит, как с ним разговаривают мертвые тела… Ее же главный талант – затрахивать мужчин до бесчувствия. Какая там благопристойность! Саманта представляет собой именно то, что я сказала вчера вечером. Шлюха, стерва, или как там, блин, я ее еще назвала. Мы идем навстречу друг другу, а когда встречаемся у багажника моей машины, она надевает на глаза свои брендовые солнцезащитные очки. Маленькая хитрость, хорошо известная любому сотруднику правоохранительных органов – призванная скрыть ложь, которую вам вот-вот скормят.