– Как дела, малышка? – спрашивает Джек, к моему облегчению отпуская меня и окидывая быстрым, но внимательным взглядом. – Выглядишь так же сногсшибательно, как твоя мать.
– Ты говоришь это каждый раз, когда видишь меня, – отвечаю я на знакомый комплимент, от которого отмахиваюсь по одной-единственной причине: я вовсе не такая сногсшибательная, как моя мать, и меня это устраивает. – Давно ты здесь?
Он смеется.
– А что? Думаешь, это я убил ту женщину?
Я даже не пытаюсь скрыть усмешку, которая, как я надеюсь, выглядит у меня на устах столь же вызывающе, как ярко-красная губная помада.
– Не смешно, – бросаю я, – если это вообще шутка.
Лицо у него напрягается, Джек явно смущен.
– Расслабься, Лайла.
– Агент Лав, – поправляю я и, в полной мере наслаждаясь недовольным выражением его лица, продолжаю: – Ты знал Синтию?
Намеренно называю жертву вчерашнего убийства по имени.
– Нет.
– И все же ты знаешь, о ком я говорю?
– Я смотрел пресс-конференцию сегодня утром.
Это разумный ответ, но я еще не покончила с тем, чтобы он чувствовал себя неуютно.
– Где ты был вчера вечером? – спрашиваю я, потому что, как говорится, один раз убийца – навсегда убийца. Что вообще-то не так. С точки зрения статистики одно убийство – это всего одно убийство, но Лерой мне не нравится, и я предпочитаю думать, что он может быть просто аномалией.
– На премьерном показе в Саутгемптоне.
– Какого фильма?
– Нового выпуска «Звездных войн», – отвечает Джон и немедленно меняет тему: – Не можешь же ты всерьез думать, будто я в этом как-то замешан?
– Я ничего не «думаю». Я собираю факты. А это твое алиби можно подтвердить? И как?
– Показ был громким. Я зарегистрировался. Там были камеры наблюдения. И много гостей, с которыми я общался.
– Позвони организаторам, – приказываю я. – Попроси их отправить записи с камер и показания свидетелей Эндрю.
– Это действительно необходимо?
– Да, – говорю я. – Прими это, и давай поскорей с этим разделаемся.
Хватаюсь за дверь, чтобы войти в закусочную, но останавливаюсь.
– Хотя нет, не надо. Мне нужно знать, кто еще был на показе. Я сама с ними свяжусь.
Не дожидаясь ответа, захожу в закусочную, где на табличке написано: ПОДОЖДИТЕ, ПОКА ВАС НЕ УСАДЯТ. Я не жду, пока меня усадят. Направляюсь прямиком к угловой кабинке, в которой сидела утром, и сажусь, прислонившись спиной к стене, чтобы хорошо видеть дверь.
Официантка Роуз, латиноамериканка лет шестидесяти с небольшим, которая сегодня уже обслуживала меня, возвращается ко мне, явно довольная тем, что я оставила просто-таки несусветные чаевые. Можно подумать, что абсолютно все в этом городе готовы подбросить обслуживающему персоналу немного бабла, но, к сожалению, большинство местных богачей славятся редкостной прижимистостью.
– Еще кофе или желаете что-нибудь поесть?
– Кофе, – говорю я. – Возьму чего-нибудь жирненького, когда подъедет моя подруга.
– Кофе с жирненьким, – смеется она. – Звучит заманчиво.
– Настоятельно рекомендую, – заверяю я ее с совершенно серьезным видом, несмотря на ее веселое хихиканье, и она отходит.
Покалывающее ощущение, что за мной наблюдают, вынуждает меня поднять взгляд на столик слева от меня, через проход. Там сидит, уставившись на меня, Александра Харрис, симпатичная брюнетка и помощница окружного прокурора. А еще она моя бывшая лучшая подруга, хотя «бывшая» – это не по ее инициативе. Ее просто постигла та же участь, что и моего наставника: болезнь под названием «слишком много знаю, слишком много видела», которую она подхватила, оказавшись со мной в тот вечер.
Тянусь за своим кофе, но так и не беру его. И внезапно – помимо своей воли – возвращаюсь в прошлое.
– «Кровавую Мэри», – говорю я бармену.
– Нет уж, – возражает Александра, хватая меня за руку и глядя на мужчину, который только что принял мой заказ. – Самую дорогую бутылку шампанского, которая у вас только найдется! – Она поворачивается ко мне. – Сегодня ведь твой день рождения.
– День рождения у меня завтра.
– А сегодня вечером ты моя. – Выражение ее лица смягчается. – Я знаю, что ты обычно праздновала свой день рождения с мамой, а потеряла ее всего два года назад. Нам нужно чем-то занять тебя.
– Мы и вправду праздновали его вместе, – говорю я. Грудь у меня сжимается, мой смех печален. – Отец обычно вручал мне какой-нибудь дорогой подарок и отправлял восвояси, а она устраивала настоящий праздник, и неважно, сколько мне было лет. Шоколадный торт… Кофе… Поход по магазинам… Я с нетерпением ждала этого каждый год.