— Дурное предзнаменование! — поднимаясь, говорит Наполеон. — Римлянин повернул бы назад.
Рекогносцировка закончена; в течение всего дня армия занимает позиции, скрывающие ее от глаз противника; ночью же армии предстоит перейти реку по трем мостам.
С наступлением вечера Наполеон выходит к Неману; группа саперов переправляется на лодке через реку, и император следит за ними взглядом, пока они не скрываются во мгле сумерек; саперы высаживаются из лодки на русский берег: вражеская армия, находившаяся там накануне, похоже, исчезла. Минуту никого не слышно и не видно, а затем появляется казачий офицер: он один и, по-видимому, удивлен, встретившись на берегу реки в такой час с незнакомцами.
— Кто вы такие? — спрашивает он.
— Французы, — следует ответ саперов.
— Что вам угодно?
— Перейти Неман.
— Что вы собираетесь делать в России?
— Воевать, черт побери!
Услышав это объявление войны, произнесенное не герольдом, а солдатом, казак, не говоря ни слова, пришпоривает лошадь и скачет по направлению к Вильне, исчезая, словно ночное видение. Гремят три выстрела, но ни один из них не настигает цели. При этих звуках Наполеон вздрагивает: кампания началась.
Тотчас же император отдает приказ тремстам стрелкам-вольтижёрам форсировать реку, чтобы прикрыть работы по наведению переправ; одновременно во все стороны отправляются адъютанты. И тогда во мраке масса французских войск приходит в движение и направляется вперед, солдаты прячутся за деревьями и пригибаются среди хлебов; ночь до того темна, что Наполеон не в состоянии разглядеть голову колонны, приблизившуюся к реке надвести шагов; ему лишь слышен глухой гул, подобный гулу надвигающегося урагана; он устремляется в ту сторону; команда
«Стой!» вполголоса передается по всему развернутому строю; никто не зажигает огня, все хранят предписанное приказом молчание, каждый замирает на своем месте, держа ружье наизготове. В два часа ночи все три моста наведены.
Наступает рассвет, и левый берег Немана оказывается усеянным людьми, лошадьми и повозками; правый берег пуст и угрюм; сама природа на русском берегу словно меняет облик. Там, где не растет мрачный лес, лежит бесплодный песок.
Император выходит из палатки, разбитой на вершине самого высокого холма в центре этого скопления людей; тотчас же оттуда отдаются приказы и адъютанты устремляются в назначенные места, подобно лучам, расходящимся от звезды. И почти сразу же эти беспорядочные массы приходят в движение, соединяются в армейские корпуса, вытягиваются в колонны и, извиваясь среди неровностей местности, текут, словно притоки лежащей впереди реки.
В тот час, когда авангард тремя потоками вступал на русскую территорию, император Александр находился на балу, данном в его честь в Вильне, и танцевал с г-жой Барклай де Толли, муж которой был главнокомандующим русской армии. Уже в полночь казачий офицер, встретивший наших саперов, уведомил его о появлении на берегах Немана французской армии, но он не пожелал прерывать празднество.
Как только авангард тремя колоннами переправился по наведенным мостам на правый берег Немана, Наполеон в сопровождении своего штаба устремился к среднему мосту и в свою очередь преодолел его. Очутившись на другом берегу, он встревожился и удивился: этот исчезнувший противник казался ему гораздо более грозным, чем если бы он оставался на месте, а не отсутствовал; в эту минуту он остановился: ему показалось, что послышался пушечный выстрел; но он ошибся — это надвигалась гроза; над армией сгущались тучи, небо хмурилось, и становилось темно, как ночью. Не будучи в состоянии сдерживать свое нетерпение, Наполеон в сопровождении всего лишь нескольких человек поскакал в надвигающемся мраке и, мчась изо всех сил, скрылся в лесной чаще. Погода становилась все пасмурнее. Прошло полчаса, и при свете молний показался император: проскакав два льё, он не встретил ни одной живой души. Тем временем разразилась гроза, и Наполеон направился искать укрытие в монастыре.