Он видел, как на другом фланге действует Жирарден со своим полком; наблюдал, как с высокого холма с удвоенной силой ведет огонь артиллерия, а по интенсивной ружейной перестрелке на крайнем правом крыле понял, что генерал Пире в очередной раз оправдывает свою великолепную репутацию.
Итак, схватка возобновилась и продолжалась с переменным успехом в течение двух часов. Затем русские стали уступать и покидать поле боя, но шаг за шагом, причем вовсе не как беглецы, спасающиеся от поражения, но как солдаты, повинующиеся приказам; наконец, они медленно вошли в лес и скрылись в нем, а французы остались на открытой местности. Мюрат и Евгений сомневались, стоит ли продолжать преследование в таком густом лесу. В эту минуту появился император; он пустил лошадь в галоп, достиг вершины господствующего над местностью холма и замер посреди орудий, напоминая конную статую. Мюрат и Евгений сразу же подъехали к нему и рассказали о происшедшем, а также о причинах задержки.
— Прочешите лес, — приказал Наполеон, — это лишь полоса деревьев, и русские в нем не удержатся.
Тут раздалась музыка вновь прибывших полков. Мюрат и Евгений, уверенные в том, что их поддержат, встали во главе своих солдат и решительно вторглись в лес, который показался им пустынным и мрачным, точно заколдованный лес у Тассо.
Через час адъютант доложил Наполеону, что авангард миновал лес и с занятой им позиции виден Витебск.
— Там они нас и ждут, — заявил Наполеон. — Значит, я не ошибся.
И он тотчас же отдал приказ, который мгновенно был исполнен всей армией; затем, пустив лошадь в галоп, он в свою очередь проскакал через лес и присоединился к Мюрату и Евгению. Его помощники сказали правду: Витебск находился у него перед глазами, раскинувшись амфитеатром на своем двойном холме.
Но день заканчивался, и предпринимать что-либо уже не было возможности: требовалось время для проведения разведки, изучения местности и выработки плана; кроме того, отдельные части все еще проходили дефиле, которые Наполеон преодолел всего лишь три часа назад. Он распорядился, чтобы на высоте слева от главной дороги поставили его палатку, разложил карты и склонился над ними.
Настала ночь; запылали костры; они занимали обширное пространство и были весьма многочисленны, и потому никто из французов не сомневался, что они находятся в соприкосновении с русской армией, что она здесь и ждет их.
Время от времени Наполеон просыпался и спрашивал, находятся ли все еще русские на своих позициях. Ему отвечали, что да. Этой ночью он семь раз вызывал Бертье; в последний раз он вместе с ним подошел к выходу из палатки, чтобы убедиться собственными глазами, что не ошибается, а затем, несколько успокоенный, вновь уснул, предварительно распорядившись, чтобы его разбудили на заре.
Но приказ оказался ненужным: Наполеон сам встал в три часа ночи, вызвал адъютантов и потребовал лошадь. Поскольку коня для него всегда держали наготове, то его подвели немедленно. Император вскочил в седло и в сопровождении всего лишь нескольких высших офицеров проехал по всей линии. Русские и французы находились на своих позициях, и, когда наступил рассвет, Наполеон с радостью отметил, что вся вражеская армия располагалась на террасах, господствующих над улицами Витебска. Внизу, в трехстах футах от вражеских позиций, текла Лучеса, бурная река, спускающаяся с возвышенности и впадающая в Двину. Перед главными силами в качестве аванпостов были выстроены десять тысяч кавалеристов, которые упирались правым крылом в берег Двины, а левым — в лес, заполненный пехотой и ощетинившийся пушками. Все, похоже, указывало на твердую решимость русских дать бой.
Наполеон бросил взгляд на передовуюлинию противника, и все его опасения исчезли. Если даже русские не расположены нас атаковать, то они, по крайней мере, попытаются обороняться. В это мгновение к Наполеону прибыл вице-король, император отдал ему распоряжения, а сам поднялся на одиноко стоящую возвышенность слева от главной дороги, откуда, находясь рядом с полем боя, он мог обозревать обе армии.
Отданные Наполеоном распоряжения были немедленно переданы войскам. Дивизия Брусье, усиленная 18-м легким пехотным полком и кавалерийской бригадой генерала Пире, повернула направо, пересекла главную дорогу и стала ожидать восстановления разрушенного противником небольшого моста через глубокий овраг, тянущийся вдоль нашей линии фронта, так же как Лучеса протекала вдоль передовой линии русских. По истечении часа мост был наведен вновь при отсутствии даже малейших помех со стороны врага.