От попал, думаю. Водяной не русалки, рассердится – лодку только так в любом месте перевернёт и веслом по затылку приласкает. И буду с Васькой на пару слизью обтекать. Нет ведь у меня ни оружия, ни защиты какой, я ж не воевать сюда плыл. И на берег нельзя: вон старшая из-за сосен щурится, следит, чтобы слово не нарушил. Они тут хозяева, а я гость незваный.
А водяной ответа ждёт, да так на пиво поглядывает. Русалок уж и след простыл, только смех с большого озера доносится, да водяного просят меня не обижать.
- Прости, - говорю, - хозяин. Угостить хотел девок твоих. От души.
- Угостить это хорошо, - кивнул важно. – Только больше не давай, а то начнут воду мутить, рыб пугать…
- Не буду, - отвечаю. – А ты сам угостишься пивком? Мне для хорошего человека не жалко.
- Пивком, говоришь? – в усах с бородищей улыбку прячет довольную. – Можно, можно. Давно я пивка не пробовал… Как звать-то тебя, мил человек?
- Джастер, - отвечаю. – Ведун я. А тебя?
- Лексей Михалыч я был, - приосанился, бородищу ладонью зелёной огладил. – Купец второй гильдии. Только давно это было, веков пять уж прошло.
- Ну, будь, Михалыч! – Пива я не пожалел.
Водяной проглотил, зажмурился довольно и снова на меня глянул по-доброму. А старшая за спиной так брови вздёрнула – выкрутился, мол, хитрец, и ушла по делам недалеко.
- Надолго ты к нам? – Водяной спрашивает.
- Нет, - отвечаю. – Ещё день - и домой.
Вздохнул, плечи округлые опустил.
- Печально, - говорит. – В кои веки понимающего человека встретил…
- Большое хозяйство у тебя, Михалыч, - отвечаю. – Вон озёра какие. Как справляешься-то?
- Большое, - кивнул. – А справляюсь один. Как угорь кручусь, без отдыха. За всем догляд нужен. То щуки расплодятся, то мальки не родятся, то русалки безобразничать начинают…
- А в круглом озере у тебя что? – решил я попутно разузнать. - Я смотрел – место хорошее, омуты есть, а не живёт никто.
- Хорошее, да без хозяина оно, - Михалыч вздохнул. – Там течения хитрые, глаз да глаз нужен, а кого я там оставлю? Девкам им всё веселье да баловство подавай…
- Неужто некого поставить? – удивился я, а сам про Ваську подумал, да и отмахнулся от мысли: безалаберный он, ленивый, а тут работать надо на совесть.
- Некого, - совсем водяной закручинился. – Одни девки у меня, а мне парень нужен. На кого я всё это оставлю? Мне бы такой человек, как ты… Может, останешься, ведун? Русалки у меня красивые, сам видел. Любую тебе отдам, для такого парня не жалко! И омут вам самый лучший дам. Да хоть вот то озеро забирай!
Прикинул я перспективу, усмешку нервную спрятал.
- Рад бы помочь, но не могу, Михалыч, извини. У меня свои дела на земле еще не закончены.
Водяной покивал, вроде как понимает, а чую – надо ему что-то предложить взамен, а то, неровен час, и до берега не доплыву на лодочке по бесхозным озёрам… Водяной – он водяной и есть, ему свою выгоду соблюсти надо, а мне свою. Ладно, рискну.
- Слышь, Михалыч, есть у меня на примете утопленник один. Давай пришлю к тебе, а ты поглядишь, будет от него толк или нет.
- Что за утопленник? – заинтересовался водяной разом. – Я у себя в озёрах всё знаю, нет у меня таких.
- Да в другом озере он живёт, в дальнем. Василием звать. Молодой парнишка, крестьянских кровей.
- Василий, молвишь? – нахмурил брови, подумал, головой покачал. – Не, не слыхал вроде. Присылай, погляжу.
- Пришлю, - отвечаю. – А ветер попутный дашь? Чтобы не кружило на бесхозе?
- Это дам, - усмехнулся в усы. – Хорошему человеку не жалко. А теперь пора мне, дела ждут.
- И мне пора, - я посмотрел на круги, оставленные нырнувшим водяным. Хороший мужик, серьёзный, хозяйственный. И как его утонуть угораздило?
- Под лёд на санях с товаром провалился, - откликнулся мысленно Михалыч. – Да не переживай, один я был и тут обустроился неплохо. Шли своего Василия, не забудь!
- Не забуду.
Я допил пиво, собрал остатки пиршества в пакет: выкину потом в посёлке. На старшую покосился: стоит у любимой сосны, в двух шагах от воды, смотрит молча и вроде как с уважением.
- Спасибо, - говорю, - что погостить разрешила. Хорошее у тебя тут место. Чем отблагодарить тебя?
Глаза отвела, губы поджала – строгая, да и возраст не чета тем девчонкам, с которыми я дело имел.
- Ты одна тут, - говорю, - трудно тебе. А там у меня девчонок много. Прислать тебе в помощь?
Помолчала, поверх меня глядя, а потом кивнула медленно, словно одолжение делала. Ну да я не гордый, понял и так.
- Тогда пришлю, - отвечаю. – Нечего им без дела по лесам бегать.
Отвязал лодку и поплыл обратно. Михалыч не обманул – дал ветер попутный, я не плыл – летел. Старшая по своему берегу шла, провожала. Не знаю, сколько ей веков было, а не верила она людям. Она и мне-то не особо поверила. Ну да не мешала ни в чём - и ладно.
Лодку я вернул, своё забрал. Навок, что по дороге в лесу меня ждали, к старшой отослал: она их в оборот сразу взяла. А я шёл и думал, что с Васькой делать. И Михалычу помочь обещался, и за утопленника поручился почти, а только в утреннем виде моему протеже у водяного делать нечего. Так и не придумал ничего, пока до гостиницы шёл.
А там сюрприз оказался: предложили баню на первый пар со скидкой заказать: на остальное время расписано уже. Я, недолго думая, согласился. Баню я видел, новодел, никто из духов там ещё не поселился, так что никого не обижу. А с пару так хорошо в озеро холодное! Эх! Жизнь!
И Васька тут как тут. В божий вид себя привёл, на человека стал похож, даже рубаху со штанами достал. Пара заплат на коленях это уже мелочи. Пока я плавал, он в стороне держался – чай, я не баба, чтобы на меня пялиться да лапать, а как на пристань вылез, и он тут как тут.
Я его так придирчиво оглядел, кивнул одобрительно.
- Другое дело, - говорю. – А теперь выкладывай, чего хотел.
- Выпить бы мне, - тоскливо облизнулся утопленник. – Душа горит… Да навку бы какую хоть..
Тьфу ты, нечисть!
- Не остудился ещё?! – рассердил он меня. – Так иди, поплавай на дне ещё лет сто! Мало тебе жизни бестолковой, ты и в посмертии время зря тратишь!
Смотрю – голову опустил, виновато в доски уставился. Нет, дорогой, ты меня на мякине не проведёшь. Жалость - не твой случай.
- Ты вот подумай лучше, кем ты был раньше: трактористом! И всё! В одном этом от тебя пользу колхоз увидел, а ты что сделал, дурья твоя башка? Перед девками покрасоваться решил, нажрался, как свинья, имущество колхозное утопил и сам утоп! Хоть кто-то тебя потом добрым словом вспомнил или только за трактор матюгали?
- Матюгали, - вздохнул еле слышно. Пробирать его стало. Так это ещё цветочки.
- Бестолковым ты был, бестолковым и помер, - я пошёл обратно в баню. – Тебе, дураку, шанс дали душу свою исправить, а ты только о выпивке думаешь да за бабами голыми подглядываешь! Вон, у Михалыча, помощник требуется, русалку и озеро в придачу обещает! А русалки там - обалденные девки! А ты… Тьфу! Да что с тобой говорить, ленивый ты, и толку от тебя никакого…
Когда я второй раз окунуться вышел, Васьки уже не было – у себя скрылся.
Утром, когда солнце уже взошло, а соседи ещё спали, меня потянуло на пристань. Я закинул на плечо полотенце – умыться сразу, и пошёл вниз.
Васька ждал, наполовину высунувшись из воды. Вид у него был серьёзный, сразу понятно, ночь не просто так провёл – думал.
- Ну, чего звал? – Я умывался, попутно любуясь озером: утро тихое, тёплое, небо ясное, вода – чисто зеркало, отражения лучше оригиналов…
- А чего там, у Михалыча твово, делать-то надо? – Утопленник выбрался на пристань, но смотрел вниз.
- Работать, конечно, - я пожал плечами. Рано пока радоваться, лень – великая сила, а Васька привык за сто лет бездельничать. - За рыбами следить, за озером каким. Я ж не водяной, откуда знаю. Хочешь, спроси его, он тебе лучше расскажет.