- А русалку дадут? – облизнулся Васька.
От нечисть! Не мытьем, так катаньем!
- Проявишь себя хорошо, они за тобой сами бегать будут. Какую выберешь, с той и живи.
Утопленник молчал, раздумывая и взвешивая все за и против. Работать ему было лень, привык за столько лет на баб пялиться, а теперь он нутром чуял, что Михалыч спуску не даст. Но и перспектива стать вторым человеком после водяного, да ещё и с русалками, манила Васькину душу знатно.
Наконец, он решился.
- Куда плыть-то?
- В щучье озеро, - я мысленно поискал водяного, убеждаясь, что не ошибся с направлением. – Скажешь, что ведун прислал. Он поймёт.
Васька вскинул голову, понимающе моргнул, неловко улыбнулся и, благодарно кивнув, исчез под водой.
Я проводил его взглядом и отправился к себе. Мне оставался последний день отдыха, и я намеревался провести его с пользой, разобравшись с ещё одним делом.
Васька позвал меня на пристань вечером. Народ уже поужинал, и почти все разошлись по комнатам. Где-то за стеной визгливыми голосами пели тётки под руководством полустарческого мужского тенорка. Я взял с собой початую бутылку водки и пошёл на пристань. Получилось у Васьки или нет, но хотя бы за попытку глоток беленькой он заслужил.
Довольный утопленник светился так, что я всё понял без слов. Но Васька хотел поделиться впечатлением. Он возбужденно переминался с ноги на ногу, взмахивал руками, восторженно рассказывая про хозяйство водяного и про озеро, которое Михалыч ему доверил. То самое, где меня кружило. Василий был от него в полном восторге и горел желанием оправдать оказанное ему доверие.
- Здорово, вот, - закончил он рассказ. – Спасибо тебе, что вразумил, я теперь стараться буду!
- Вот и отлично, - я достал бутылку. Утопленник среагировал на её появление намного сдержанней, чем раньше при одном упоминании, и я окончательно уверился, что парень всё осознал и настроен серьёзно.
- Вот за это можно и выпить чутка, - я глотнул сам и угостил Ваську. Немного совсем, чтобы он настрой подкрепил.
- А теперь пора мне, уезжаю я завтра.
Василий сразу погрустнел: не часто люди с такими душами общаются.
- Ты это… приезжай ещё, - утопленник вздыхал, заглядывая мне в лицо. – Мы тебе всегда рады будем.
- Посмотрим, - я убрал бутылку в карман. – Давай там, завлекай русалок.
Васька расцвёл в улыбке.
- Я уж постараюсь! Мне Михалыч сказал, как озеро в порядок приведу, если захочу – могу на любой жениться, он против не будет.
- Вот и отлично, - я искренне порадовался за бывшего непутевого утопленника. – Так глядишь, и в люди снова выйдешь.
- Не, - засмеялся Васька. – Там у меня теперь такое хозяйство, я его не брошу! И красиво там. Жаль, тебе не показать, тебе бы понравилось.
- Да ничего, я тебе так верю, - желания утопиться у меня никогда не возникало. – Бывай, Василий, и Михалычу привет передавай.
Попрощались мы, а на следующий день я уехал. И, пока на катере плыл, слышал, как русалки и навки провожали докуда могли.
Я знал, что если и вернусь сюда, то очень нескоро, но связь со всеми обитателями сохранил. Когда надо – говорю с ними, новости узнаю. Васька в хороших руках Михалыча быстро в дело вошёл, уважение приобрёл, остепенился, да и женился на русалке одной, гулять не захотел. Рыбята у них по весне будут.
История четвёртая. Навки
Навки девками весёлыми оказались. До гостиницы меня проводили, из-за деревьев следили, не высовывались, а как устроился да обратно в посёлок пошёл – не выдержали: ближе подошли. Я иду, а они шагах в десяти по лесу рядом бегут, рубахи-платья между сосен да берёз мелькают. Молоденькие такие, лет от четырнадцати до восемнадцати, худенькие все, волосы длинные русые, у кого свободно раскиданы по плечам, только лентой через лоб перехвачены, а у кого в косу заплетены. Личики кругленькие, симпатичные, похожие, как у сестёр. Глаза красивые, зубы весело скалят, на носах у некоторых веснушки зеленеют.
Всё бы как у людей, только и волосы, и кожа зеленью отливают. Думают, что я их не вижу, смеются да хихикают, между собой переговариваются – получится меня в лес заманить или нет. Хоть и мёртвые, а ласки да силы мужской им хочется не меньше, чем живым. Не были бы навками…
Я слушал–слушал, а потом не выдержал. Остановился на обочине, к ним повернулся.
- Не надоело, - говорю, - за глаза меня обсуждать?
Они так разом стайкой сбились изумленно, понять не могут, с кем это я на пустой дороге беседы веду.
- Вам, вам говорю, - смотрю так на них с прищуром. – Вижу я вас прекрасно. И слышу тоже. Не пойду я к вам, не надейтесь.
И, пока они в себя приходили от неожиданности, я развернулся и дальше пошёл. Думал - всё, отстанут теперь.
Как бы не так.
Минуты не прошло – догнали, и давай наперебив смеяться и заманивать.
- А ты на нас получше погляди, молодец! - Бегут впереди меня, оглядываются. – Не рассмотрел, поди? Любую выбирай, а хочешь всех сразу бери!
Тьфу ты, нечисть! Шустрые девки. Таким палец в рот не клади.
- Некогда мне с вами, - отвечаю. – Мне тут многое еще посмотреть нужно.
- А что поглядеть хочешь, ведун? Мы тут всё знаем! – Смеются.
Остановился я, сказал им, что в брошюрке прочесть успел да что интересным показалось. Навки так собрались стайкой, призадумались, потом самая старшая из них выдала:
- К камню сходи и на берег. А остальное пустое всё. Хочешь, проводим тебя?
Я подумал, расклад прикинул. Неспроста это всё, затеяли они что-то.
- А вам-то что за выгода со мной ходить? – спрашиваю. – Сманить к себе хотите?
Навка головой покачала, косу потеребила.
- Скучно нам, - отвечает. - Только ты нас и видишь. Неужто против будешь с нами поговорить?
Усмехнулся я про себя, ладно, думаю. Всё равно ведь не отстанут теперь, пусть уж идут рядом. Да и мне веселей.
Обрадовались они, засмеялись весело.
- Мы тебя на дороге ждать будем, – руками помахали и по своим тропам убежали. Им-то что, напрямки через лес да болото. А мне через поселок на нужную дорогу выходить.
Иду себе потихоньку, торопиться некуда, попутно посёлок осматриваю, магазины примечаю, лавки сувенирные. Не с пустыми же руками домой ехать.
Вышел на нужную дорогу, долго один шёл – не навьи эти места были – слишком открыто всё, людей много. Навки меня дальше ждали. Весело с ними идти оказалось. То ягодники раскинут, то на куст какой, лишайниками изукрашенный, внимание обратят, то ручей-речку с чистой, солнечной водой под ноги бросят, то озеро русалье с мёртвой водой покажут. И видно, что нравится им это, давно ни с кем по-человечьи не общались. Иду, ягоды ем, водой из реки запиваю, с навками беседую. А всё же видно – хоть и навьи места, а не хватает лесу хозяйской руки. Девчонки-то живут тут только да играют.
- А леший-то где у вас? - спрашиваю. – Что за лесом не глядит?
Посмурнели, заскучали сразу.
- Уснул, - отвечают. - Да пойдём дальше, сам увидишь.
И правда, увидел. Спит себе на взгорке, почти полностью одеревенел, не дозваться – не добудиться толком. Древний очень. И огромный. Преемника дождётся и совсем уснёт.
Не стал я его тревожить, дальше пошел. Тут уже и народ попадаться стал: как-никак – туристическая точка, только далеко от посёлка. Не все сюда доходят.
Пока я туристом ходил, смотрел да кое-какую работу делал, навки в лесу народ гоняли: слышно было, как бабы повизгивали, когда им то мерещилось что-то, то ветки их цепляли, а то и голоса чудились.
Удовлетворился я сделанным и назад направился. Отошёл от людей подальше и навки тут как тут. Довольные, наелись эмоций женских, и опять их на меня потянуло. То просто зубы скалили, а теперь выспрашивать принялись, какая больше нравится да дразниться нагло.