Воображение инвесторов танцевало в предвкушении прибыли. Галактический хаос преподнёс им щедрую возможность нажиться огромными богатствами. На скорую руку был разработан план по доставке «Джавдета» на орбиту Земли прямиком к станциям обработки. Мы не могли его взять на гравитационный буксир, он был слишком большим. Компания приняла радикальное решение: использовать ракетный гарпун на таком большом объекте.
Стоит подробней рассказать про наше чудо-оружие. Весом почти в тонну на Земле и ноль килограмм в невесомости, гравитационный гарпун представлял из себя шестиствольный многозарядный переносной электромагнитный ускоритель масс, вот так. Мы даже не пытались собрать это в аббревиатуру и просто звали его «Дашка». В шести пусковых трубах «Дашки» сидело шесть горячий поцелуев: каждое нажатие спускового крючка посылало пламенный привет с Земли. Этого невинного флирта было достаточно, чтобы укротить строптивую глыбу и контролировать его траекторию.
План их был простой: я беру «Дашку» за талию и отправляюсь в открытый космос. Добираюсь до ударной зоны, цепляю на себя специальный демпферный трос, чтобы отдача «Дашки» не запустила меня в открытый космос, и запускаю ракеты в нужный момент и в нужное место. Ранив зверя, его останется только довезти до стации обработки.
Хоть мы и старались снизить количество выходов в космос, и многие рутинные задачи выполняли телеуправляемые роботы, в этот раз все нужно было делать вручную. У нас не было ракетных шахт, надо сказать их не было ни у кого в космосе, это было незаконно.
Захария облетел астероид и взял курс перед ним. Теперь «Джавдет» плыл следом за нами, будто пытался догнать и проглотить нас. Я провёл расконсервацию скафандра, а Фёдор Иванович собрал для меня укладку с инструментами, вместив туда весь аварийный арсенал корабля. Сложно было вообразить экстремальную ситуацию, в которой мне все это бы понадобилось. Я пытался возразить, но он сказал: «Тебе это не руками нести, космос все возьмет на себя».
Перед началом операции мы все собрались в шлюзовом отсеке. Наверное, я меньше всех понимал тогда насколько наша жадная и глупая затея была опасной. Хотя, именно мне предстояло отправиться наружу.
Иван Фёдорович цеплял ко мне укладки с инструментами. Захария проверял герметичность скафандра. Я надел теплозащитный комбинезон и вошёл в скафандр. Мы пытались отвлечься, сплетничать было не о ком, поэтому взялись друг за друга и стали спорить, оперируя непристойными аргументами. На нашем корабле мужчины не знали иного способа выразить свою товарищескую любовь.
– Все готово, – объявил Захария и опустил светофильтр на моём шлеме. – Осторожней, любовь солнца в открытом космосе очень жгучая. Да и замечу, что забрало вам к лицу, сэр рыцарь.
– Да, красота не моя сильная сторона, – ответил я, – но, в открытый космос иду я – звездный рыцарь, а не ты, бета космонавт.
– В древности, во время битвы в первых рядах ставили сумасшедших, – парировал он. – Когда самые ценные войска стояли позади.
– Что ж, хочу скорей быть сраженным рукой космоса. Это куда красивей и благородней, чем от твоего ржавого занудства.
– Не рискуй излишне. Безоглядный наскок – самая любимая тактика новичков, – вмешался Фёдор Иванович. Его голос модуляциями напоминал старого, игривого льва. Всегда было приятно его слушать. – Не торопитесь, проверим всё еще раз. Всегда напоминаю себе, что самое главное в путешествии – вернутся живым из него. Сделал шаг – три раза оглянулся.
– Фёдор Иванович, в армии, вам цены не было бы, – подвел я итог.
– Нет. Армия не для меня, там слишком ограничено личное пространство и свобода. Мне, как для геолога, – это смертельно скучно.
– Зря, счастье уставной жизни незабываемо. Я даже в невесомости поворачиваюсь в сторону левой руки. Не уснули армейские рефлексы!
– Послушай, воин, ты обаятельный человек, возможно, самый лучший… – начал Захария, на его лице разошлась сладкая улыбка. Я с интересом посмотрел на него и понял, что попался.
Этот вероломный человек любил использовать эффектную риторическую стратегию: сначала он плел хитрую паутину из вычурных слов, а как только слушатель прилипал к ней своим вниманием, он мигом кусал его ядом избитой истины, и собеседник становился жертвой его токсичного мнения.
– У твоего устава давно истёк срок годности, – продолжил он. – Так что советую или нет, настойчиво рекомендую в случае волевой амбивалентности перед выбором реализованной мужественности, отдать преимущество посредственной, но тихой жизни. Или, как гласит дефляционная теория истины: «Не зная броду, не суйся в воду».