– Лягай!
Раздается шумовой всплеск взрыва, и пространство прошивается осколками рубашки гранаты, чудесным деньсурковым образом осколки прошивают мою гимнастерку в трех местах и тело ни в одном. Пока немцы ошарашены, вскочив, подбегаю и короткими очередями расстреливаю все, что движется, немцы постреливают, но я себя чувствую Шварцнеггером в фильме "Коммандо" или "Терминатор", в меня ни хера не попадают, а я попадаю ништячно. И тут еще один немец, попадает в меня, сцуко прям в живот, больно-то как, смертельная рана, и падаю, истекая кровью, но тут снова всевышний (не знаю кто, может бог, может наоборот) делает перемотку, и я вернулся досмертельный период. Мгновенно падаю на землю, постреливая на вспышки выстрелов автоматом, потом добавляю гранату, немецкую с длинной ручкой. Опять всплеск взрыва, и пока немцы кайфуют, стреляя подбегаю на предельно короткую дистанцию.
Вдруг понимаю, что патроны на исходе, и щелк автомата впустую доказывает верность моей "гениальной" мысли. Машинально откинув висевший на шее автомат, хватаюсь за кобуру и вытаскиваю парабел, и тут понимаю, что по немцам стреляет еще кто-то. Немцы отвлеклись на другого стрелка, и спокойно достаю пекаль, подбегаю еще ближе и вгоняю в пока двигающих немцев знаменитые парабеллумовские пули. Загадочный стрелок достреливает тоже, все немцы (их реально, оказалось около отделения) теперь перешли из разряда врагов советского государства, в удобрение советской земли.
– Товарищ старший…ой товарищ капитан, – и к моей радости из-за деревьев выходит Акмурзин собственной персоной.
– Фатхула, брат, как ты родной, – и я обнимаю моего брата по тюркским языкам.
Потом Фатхула, галопом по Европам, рассказывает свои шатания по белорусскому лесу, а я свои, рассказы практически идентичные. Единственная разница в том, что он намного лучше меня приныкался, затаился на дереве, и немцы прошли мимо. Потом он пошел на звук выстрелов, благо буквально 500 метров, вот и успел под конец представления а-ля "Терминатор" ну или там Стивен Шпигаль.
– Фатхула, я степняк и горец, для меня лес как высшая математика неандертальцу, я в нем не ориентируюсь ни черта. Вся надежда на тебя, все-таки Башкирия к лесам ближе, чем Таджикистан или Узбекистан.
– Да товарищ капитан, выведу, мы сейчас примерно в 20-25 км от базы, это нам 5-6 часов дороги, может больше, все-таки немчура вокруг шастает. Мне кажется, мы довели немцев до белого каления, и они решили нас угробить.
С удовольствием стаскиваем с немцев все, что можно, особенно радуемся парабеллумовским патронам (для МП-40), но и патроны от Kar98k тоже пойдут. Так же нас радует жрачка, особенно порадовал один немец, я у него нашел ППД и два набитых магазина, да плюс две лимонки. Видимо сука снял с кого-то из красных командиров, ну вот и вернул хозяевам, бойцам РККА, да нет мыж теперь НКВД.
Затем, отойдя километра на два сели поесть, война как говорится войной, но желудку плевать на политику стран Южной Америки, на национал-социалистическую идею, на экспансию капитализма и т.д., он тупо хочет жрать. Вот и позавтракали немецкими консервами-саморазогревайками, галетами и чистой ключевой водой из лесного родника. Затем опять рванули в путь, время не ждет, я как представлю, что там чувствует Мария, мне херово до кончиков души. И от этого мы прямо бежим, на пузах автоматы, на спинах ранцы (наследство от немцев), там же карабины, все это привязано что бы, не болталось, и мы минимально грохоча, все бежим и бежим.
– Хенде хох, – кричат из кустов с глобальным рязанским акцентом кто-то.
– Пошел ты, со своим хендехохом, кто такие, – отвечаем мы, валясь на землю, и передергивая затворы автоматов.
– Пограничники ннн-ской заставы сержант Арзуманян и рядовые Никифоров и Оноприенко, а вы кто такие?
– Капитан войск НКВД Каримов и сержант войск НКВД Акмурзин. Опустили-разрядили оружие и ко мне.
Из кустов опустив стволы мосинок и немецкого карабина, выходят братья пограничники (эх доверчивы, а вдруг мы засланьё), ну и я выхожу навстречу, мне-то терять нечего, я ж день сурка многоразовый. По лицам видно пацаны оголодали, да и форма обтерта, грязна и порвана. Знать ребята с самого 22 июня по лесам шастают, и это потом подтвердилось по рассказу сержанта, кстати, а рядовой Никифоров кого– то мне напоминает.
Акмурзин догадливый и уже вытащил три банки консервов и галеты к ним, увидев это богатство пограничная братва, кинулась благодарить нас, я пресек поток благодарности, и приказал есть. Ребята молниеносно разрубали консервы и галеты, и хотели еще (по глазам видно), но я не знаю когда в последний раз они ели, да и то, что дали как бы им боком не вышло. Отдохнув полчаска, и убедившись, что пограничные желудки, осилили жрач без особых напрягов, мы тронулись в путь. Во время отдыха я им рассказал о нашей части, и о том, как мы тут оказались, у ребят глаза горели, когда шел рассказ о боях ДОН-16.
Оказывается у ребят действительно, всего восемь патронов, и криком " хенде хох" они просто нас пугали, думая, что мы немчура. А у нас патроны есть, правда не к мосинке, а к гитлеровскому карабину, но к патронам прилагаются еще два карабина. Вот парни и вооружились, и дальше уже пошли впятером, так и интереснее, и пахана шоблой мочить кайфовее, как гласит народная поговорка.