Тут я встал и спросил:
- Мистер Хатчинсон, а вы правда не коммунист или вы находитесь в подполье, как большевики при царе? Мистер Хатчинсон улыбнулся:
- Нет, я действительно не коммунист, я вообще не принадлежу ни к какой политической партии. А почему у тебя возник такой вопрос?
- Вы же не за хозяев, а за рабочих.
- Для того чтобы видеть истинное положение вещей, достаточно быть просто честным человеком. И еще - уметь думать. Если сейчас английские рабочие трудятся не по двенадцать - четырнадцать часов в день, то это потому, что многие предшествующие поколения били в одну и ту же точку. Более того, дети, я полностью согласен с писателем Джеймсом Олдриджем, однажды сказавшим, что на каждых переговорах рабочих с капиталистом незримо присутствует Советский Союз. Любой капиталист понимает: нельзя озлоблять рабочих беспредельно, иначе они могут поступить так, как поступили русские рабочие в 1917 году. Хотя я, Виктор, к твоему разочарованию, не нахожусь в подполье, но, как и любой мыслящий человек, понимаю: Советский Союз действительно помогает рабочим всех капиталистических стран уже самим фактом своего существования.
Я спросил, помогаем ли мы своим существованием и английским шахтерам.
- Конечно. Но если бы нашим шахтерам платили столько, сколько они на самом деле заслуживают, то это было бы не капиталистическое, а какое-то иное хозяйство. Говоря о влиянии самого факта существования социалистических государств - теперь уже системы таких государств, я имею в виду нечто более важное, чем просто размер зарплаты. Когда-то против бастующих выставляли солдат, которые, если им приказывали, добывали уголь, водили поезда, грузили суда, а случалось - и стреляли в рабочих. В наше время ни одно самое консервативное английское правительство не решится раздражать рабочих до такой степени. Приведу пример. Несколько лет назад бросили работу докеры во всех наших портах одновременно, а Англия, как вам известно, не может жить без морских перевозок. Убытки судовладельцев исчислялись сотнями миллионов фунтов стерлингов, но и в этом случае правительство не посмело послать в порты солдат. То же правительство консервативной партии попыталось запретить забастовки законодательным путем, но возмущение достигло столь опасных пределов, что от этого закона пришлось отказаться, отменить его. Так что ответ на твой вопрос, Виктор, заключается в том, что шахтеры, которые, видимо, скоро остановят всю добычу угля, начнут свое выступление с уверенностью, что никакой премьер-министр сегодня не рискнет заменить их солдатами или тем более отдать приказ стрелять. Ты удовлетворен?
Я сказал, что да, удовлетворен, но тут же задал еще один вопрос:
- А как же вы будете жить без угля?
- Все зависит от продолжительности конфликта. Если он затянется надолго, будет трудно. В частности, нам с вами.
- Почему?
- Потому что большинство английских электростанций все еще работает на угле, включая и те, что снабжают энергией Лондон. Как только иссякнет запас угля на складах, мы с вами будем готовиться к урокам при свечах. Образно говоря, шахтеры держат руку на выключателе.
Мистер Хатчинсон предсказал все правильно. Прошло еще недели полторы-две, забастовка шахтеров уже шла полным ходом, и у нас дома вдруг погас свет - как раз когда мы сели ужинать. Мама пошла за дядей Глебом, он у нас в доме был за монтера, но он куда-то уехал вместе со всем семейством. Мы стали ужинать в темноте, почти ощупью, и тут папа звонко шлепнул себя по лбу.
- Это же не пробки, это забастовка! Писали же в газетах, что в целях экономии угля районы будут поочередно отключаться на какое-то время ежедневно.
В последующие дни и недели перебои стали повторяться все чаще, а промежутки без электричества делались все длиннее. Мы, как и другие семьи в доме, обзавелись свечами и фонарями. Комнаты при таком никогда мною не виданном освещении принимали таинственный вид - по стенам и потолку метались большие черные тени, казалось, что все вокруг двигается, перемещается с места на место.
Мама стала готовить обед утром, а не накануне вечером, как прежде, и в магазин за продуктами ходила каждый день: набивать холодильник было глупо при такой нерегулярной подаче электроэнергии. Маме это, конечно, не нравилось. А папа шутил:
- Ничего, ничего, товарищи, надо иметь классовую сознательность. Какие-то у вас, понимаете, мелкобуржуазные настроеньица. И это, Тоня, при твоем сугубо пролетарском происхождении.
- Классовая сознательность у меня есть, - вздохнув, ответила мама, - а вот обедов у вас, кажется, скоро не будет.
- Будем обедать в посольстве, только и всего. Отдохнешь от кухонных забот.
В посольствах электричество, конечно, не отключалось. Зато уж во всех прочих местах, которые нам время от времени приходилось посещать, нормальная жизнь нарушилась. Собрались мы посмотреть один кинофильм, приехали на площадь Лейстер-сквер, где сосредоточены лучшие кинотеатры, а там все закрыто, в районе нет электричества. Поехали покупать мне брюки, а в магазине приходится передвигаться, держась за стены: вместо люстр горят свечи в стаканчиках - по пять-шесть на каждом прилавке. Папа вычитал в газете, что для магазинных жуликов наступил настоящий праздник - при таком освещении разве за ними уследишь.
За это газеты тоже ругали шахтеров. Вот, мол, какие эгоисты: им захотелось побольше денег, а страдать должны все англичане.
Папа, читая газету, как-то подумал вслух:
- Ничего, ничего... Ишь, какие гуманисты нашлись!.. Довели подземных рабочих до того, что они меньше почтальонов получают, и еще обижаться изволят...