– Ты кто?
– Конь в пальто, – огрызнулся боец. И после добавил: «Художник я, писарь и все такое».
– А, знаю, съязвил я. На писарей у нас уставы не распространяются. Оттого они борзеют, если их не пи@@ить. Что тут вообще происходит? Почему на проходной никого нет?
– Вы только пиз…ить и умеете, – снова огрызнулся боец.
– Ладно, не бухти. Так чего тут происходит-то?
– А что и всегда,– загадочно ответил боец, почему-то рассматривая свои ладони.
– Ты не знаешь, следователь тут должен быть из Москвы, майор Гудзенко?
– Знаю. Но сейчас его нет. Не знаю, когда будет. А вы не старший лейтенант …?
– Я самый.
– Документы предъявите, – вдруг неожиданно потребовал боец.
– Ты че, боец, совсем ох…ел, или так – самую малость? Пользуешься, что у меня настроение хорошее?
Боец раздраженно мотнул головой:
– Он вам передать кое-что велел, но сперва сказал, чтобы я документы проверил, на всякий случай. Так что это его приказание. А я, считайте, тут караул несу…
– Ладно, – я протянул ему офицерскую книжку.
Тот долго ее мусолил, изучил все страницы и, протягивая обратно, вдруг сообщил:
– На фотографии вы, конечно, не похожи… Ну, да мне по фиг…
С этими словами он протянул мне ключи:
– Это ключ от комнаты, на второй этаж поднимитесь, четырнадцатая там будет в конце. Майор там обустроился. Большой ключ от сейфа. Майор сказал, чтобы вы дело пока посмотрели, ну, пока он отсутствует, то есть…
– Понял, спасибо. Скажи, а чаю нельзя как-то сообразить?
Боец посмотрел на меня с подчеркнутым удивлением, и тотчас отрезал:
– Нет у меня никакого чая.
– Тебя как звать то?
– Рядовой Аникин.
– И откуда ж ты такой Аникин?
– Из Вышнего Волочка я. Слышали про такой?
– Слышал. Даже был проездом. Недавно.
Боец оживился:
– Да? И как там?
– Да как… Вокзал как вокзал, буфет там неплохой. Больше я за полчаса ничего и не увидел. Проездом, говорю, был.
– Давно?
– Месяца четыре тому. А что?
– Да ничего. Скорее бы дембель… – с мрачной мечтательностью произнес Аникин.
– Долго еще?
– Уже меньше года осталось. Весенний я.– ответил Аникин, вздыхая.
– Ну, удачи тебе, Аникин. Если что, я наверху в четырнадцатой.
– Ага, понял, – ответил тот, снова закутываясь поплотнее в шинель.
В здании штаба никого не было, во всяком случае, в коридорах было пусто. Туалет был безумно грязный, впрочем, как и все вокруг, и это наводило на какие-то странные ассоциации вроде ситуации на «Непобедимом» у Лема3. Я вошел в четырнадцатую и открыл окна: воздух там был затхлый, и сильно воняло табачным перегаром. Комната была пустовата: стол, стул и сейф. В углу вешалка, на стене – портрет Суворова. В другом углу я увидел свернутые рулоном бумаги, как видно – карты. Я поставил свою сумку в угол, прошелся взад и вперед и направился к сейфу. Внутри было несколько папок, я их достал и стал разглядывать. Обыкновенные дела, довольно пухлые… странно, что целых пять, но – это дело такое… Вскоре я понял, что это пять томов одного дела. Я стал их листать и вникать в суть происходящего. Уходя от юридической терминологии, и говоря кратко, история выглядела примерно так. Около полугода тому назад, в декабре, в округе находился с инспекцией некий генерал майор, откомандированный от самого Генштаба. Ну, понятное дело, показывали ему, как водится, «потемкинские деревни», он кивал и делал вид, что его все устраивает, когда вдруг приказывает своему водиле быть готовым к семи утра, и с тем уехал в неизвестном для окружного начальства направлении. Те, понятно, сдрейфили. Тут же кругом – шаг в сторону – полная разруха. А генерал тем временем нагрянул в Гусиноозерск. Поймал еще не протрезвевшего с вчера начальника гарнизона, и велел ему себя сопровождать. Пришли как раз к пехотинцам. На проходной, как и теперь – ни души. Прошли, заходят в первую попавшуюся казарму. На тумбочке, как ни странно, стоит дневальный, но в шинели. На эту деталь генерал пока что внимания не обратил, его больше занимало то, что в помещении было практически пусто, ну то есть, не было кроватей. Он прошелся по казарме, рассчитанной на роту (сто человек) и насчитал аж двадцать семь кроватей! Что такое? Он к дневальному, мол, а где остальные спят? Тот глаза выпучил и кроме как "Не могу знать!" – ни шиша ответить не может. Генерал приказал найти дежурного по роте. Тот объявился довольно быстро, мол, так и так, сержант такой-то… Генерал задает тот же вопрос сержанту, дескать, где кровати? Сержант тоже ситуацию прояснить не смог: "Не могу знать!", и все тут… Ладно. Генерал приказал вызвать командира роты. На это сержант ответил "Есть", но натягивая шинель, высказался скептически относительно того, что это чему-то поможет. С тем и ушел.