Откуда же взялись фашистские танки, да ещё в таком количестве? Ведь в течение месяца отступления немецкие войска растеряли в Белоруссии почти всю свою технику.
Пока это было для нас загадкой. А обстановка не оставляла времени на долгие размышления. Части дивизии уже вступили в бой.
Вот подошла штабная трофейная машина «амфибия». Из нее выскочил капитан Харьков и, прихрамывая (это было последствие давнего ранения), направился ко мне. Позади два разведчика вели пленного. Он был захвачен в первом подбитом у Сопоцкина фашистском танке.
— Займись им, — проговорил Харьков, передавая мне документы и автомат пленного, — я скоро подойду.
Вместе с разведчиками капитан поспешил к Нарыжному, находившемуся на НП вместе с комдивом. Я же повел пленного в дот, чтобы там допросить его. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: гитлеровец — танкист из эсэсовской части и принадлежит к свежему подразделению, только что введенному в бой. У отступающих из Белоруссии немцев обмундирование было покрыто грязью и пылью многодневных переходов и ночевок в лесах, кустарниках, хлебах, лица крайне утомленные. Этот же был одет во все новенькое, свежевыбрит. От него резко и неприятно пахло одеколоном.
Мы вошли в дот. Там никого не было. Посадив гитлеровца на скамью неподалеку от двери, я положил автомат на дощатый широкий стол у стены и начал допрос.
Пленный пытался держаться независимо. Из-под насупленных бровей злобно блестели глаза. Да, таких пленных мне еще не приходилось встречать. Этот эсэсовец, по-видимому, не один месяц отсиживался в тылу. Спесь с него еще не была сбита. Он был заносчив и нахален.
Ответ пленного на мой вопрос, откуда взялись у Немана немецкие танковые части, был таков:
— Я ничего не скажу. Немецкие танкисты вам еще покажут. Германия все равно победит.
На другие мои вопросы ответы были в том же роде. Было ясно, что сразу от такого типа нужных сведений не добьешься. Но время было дорого. Необходимо было выяснить, что за части врага появились перед нами. И, оставив на время пленного сидеть на скамье у двери дота, я отвернулся от него и углубился в разбор документов.
Вот солдатское удостоверение. Черным по белому написано — он из танковой дивизии СС «Мертвая голова».
Тоненькая книжка. Разговорник. Совсем новенький. Немецко-румынский. Издан в Бухаресте в 1944 году. А вот клочок газеты. Язык мне незнаком. Сличаю с разговорником. Так оно и есть. Это обрывок румынской газеты. На нем сохранилась дата — 11 июля. Значит, семь дней назад «Мертвая голова» была в Румынии. Это же многое объясняет! Торопливо листаю специальный справочник. По нему можно определить численность любого из соединений фашистской армии.
Пожалуй, с документов и нужно было начать. Картина становилась все яснее. Работа целиком захватила меня. Быстро заношу в тетрадь одну запись за другой.
Внезапно мне показалось, что по столу рядом со мной что-то скользнуло. Позади раздался грохот. Он глухо прокатился под сводами дота. Я резко обернулся. Глазам моим предстала следующая картина.
На полу валялся автомат. Прижавшись к стене, стоял эсэсовец. А перед ним, положив руку на кобуру пистолета, стоял высокого роста подполковник. Я знал только, что он из штаба армии и приехал в дивизию перед переправой через Неман для уточнения вопросов о сборе трофейной техники.
Гитлеровский танкист, потирая правую руку, безвольно опустился на скамью.
Но что же произошло?
Подполковник сказал мне, что ему постоянно приходится иметь дело с трофейной техникой противника. Но до сих пор еще ни разу не доводилось быть свидетелем допроса пленных. И, заметив, что я повел гитлеровца в дот, он последовал за нами. Не желая мне мешать, он остался стоять у входа, слушая наш разговор.
Когда же я углубился в документы, он было собрался уже уйти. Но поведение пленного показалось ему подозрительным. Эсэсовец, заметив, что я не уделяю ему ровным счетом никакого внимания и не слежу за ним, хищно оглянулся. На секунду замер, потом вдруг быстро и бесшумно приподнялся со своего места и, цепко схватив автомат за приклад, слегка приподнял его и потянул к себе.
Но он не знал, что пара глаз внимательно следит за ним. В ту же секунду, когда фашист схватил автомат, подполковник бросился наперерез гитлеровцу и сильным ударом кулака выбил у него оружие.
План эсэсовца, заключавшийся в том, чтобы, овладев автоматом, разделаться со мной и исчезнуть в густом лесу, примыкавшем к блиндажу, сорвался. Неудачная попытка бегства полностью вышибла пленного из его прежнего состояния. Куда и заносчивость девалась! В испуге он опасливо косился на вошедшего Харькова и был теперь готов отвечать на любые вопросы.