Песня лилась над колонной, уносилась ввысь. На тротуарах стояли горожане, открывались окна. И вот из окон полетели букеты цветов.
Жители Кведлинбурга приветствовали советских солдат, тех, кто были первыми в борьбе со стихией.
Давно не доводилось видеть мне такой красоты. Машина свернула с шоссе на проселок, нырнула в глубину леса. Мы как будто в сказку попали. Деревья густо переплелись над головой. За поворотами то и дело возникали журчащие речушки, звонкие водопады, низвергавшие свои струи откуда-то с горных вершин, не видимых нам за стеной густого леса.
Красота неописуемая. Однако не на воскресную прогулку ехал комендант Кведлинбурга.
Вспоминаю вчерашний прием в комендатуре тихого пожилого человека. Он — хранитель картинной галереи в древнем замке, расположенном в глубине горного леса.
— Кончаются дрова, а картины могут испортиться. С машинами плохо, да и в магистрате тянут… Конечно, я в лесу живу. Но ведь одному дров не напилить, не нарубить. Да и лес заповедный.
Разговор был вчера. Комендант обещал помочь. Я думал, что он просто сделает это через магистрат. Но утром подполковник сказал:
— Поедем в замок.
И вот уже около часа мы в пути. Еще поворот. Еще одна петля штопора горной дороги. Вскоре перед нашими глазами предстала громада замка. Пересекаем маленький дворик. Поднимаемся по крутой скрипучей лестнице. В сопровождении хранителя галереи осматриваем картины. Слушаем пояснения. Коллекция богатая. Полотна работы художников XVI — XVIII веков.
Наша экскурсия по замку длится больше двух часов. Потом еще долго сидим в маленькой комнате хранителя музея. Беседа оживленная. Комендант рассказывает о своем последнем во время отпуска посещении Эрмитажа и Русского музея. Как бы между делом узнает, что не только с дровами для галереи, но и с питанием для хранителя музея и его семьи дело неважно обстоит. Расстаются искусствовед и военный комендант сердечно.
— Приезжайте еще, — приглашает старик.
— Не обещаю. Дела, — говорит подполковник. — Но посетители у вас будут, это точно.
Вечером у коменданта короткое совещание с офицерами. Вопрос о картинной галерее. Задача — помочь в обеспечении топливом, улучшить питание хранителя музея, посоветовать магистрату организовать экскурсии.
— Ведь там интереснейшие картины. Обидно, что их никто не смотрит, — говорит подполковник.
Знаю, что топливо в замок отправили на следующий же день. С нашего подсобного хозяйства повезли старику продукты. А через некоторое время в местной газете я прочитал восторженные отзывы металлургов Тале, школьников Кведлинбурга, машиностроителей Ашерслебена о посещении картинной галереи в старом рыцарском замке. Заметки эти я перевел коменданту. Он внимательно выслушал и сказал: «Вот и хорошо».
Об этой поездке в древний замок и о многом другом мы вспоминали с подполковником запаса В. Е. Терехиным в январе 1965 года в городе Новочеркасске. Сюда я приехал с Урала, чтобы встретиться со своим бывшим сослуживцем, человеком с примечательной военной биографией.
…Зима 1942 года. Завьюженные, заснеженные леса под Смоленском. Ожесточенный бой. В нем отличился младший лейтенант Терехин. Грудь его украсил орден Ленина.
Василий Егорович участвовал в сражениях в Белоруссии, на Украине. Освобождал узников гитлеровского лагеря смерти в Майданеке, сражался под Берлином.
Рядом с орденом Ленина на груди фронтовика засияли два ордена Красного Знамени, Александра Невского, Красной Звезды, семь медалей. На офицерском мундире, который он надевает в праздничные дни, красные и золотистые нашивки — суровая память о девяти тяжелых и легких ранениях.
…Неторопливо течет наша беседа. Вспоминаем работу в Кведлинбурге. Василий Егорович переворачивает страницу за страницей фотоальбома, где запечатлены дружеские встречи работников комендатуры с немецкими товарищами. Затем он показал мне примечательный документ, врученный ему осенью 1949 года бургомистром города Ашерслебена, входившего в район Кведлинбурга.
Документ этот был написан в связи с передачей советской комендатурой всей полноты власти немецкому самоуправлению. В те дни было провозглашено образование Германской Демократической Республики.