— Но изменить его убеждения они не смогли, — сказал Курт с уважением и гордостью. — Когда меня призвали в армию и должны были отправить на Восточный фронт, отец при нашем последнем разговоре сказал: «Курт, ты не должен воевать за наци». И все, больше ни слова он не добавил. Крепко пожал мне на прощание руку.
Курт рассказал, как их полк ехал к фронту, как по пути он видел сожженные гитлеровцами советские города и села, виселицы на улицах. Все больший гнев закипал в сердце молодого австрийца, а прощальные слова отца звали к действию.
Нужно было уходить. Но как уйти незамеченным, да еще так, чтобы семью потом не преследовали? Случай представился неожиданно. В Белоруссии на узловой станции эшелон стоял довольно долго. Курт прогуливался по пристанционному поселку и на дороге, ведущей к лесу, увидел табличку: «Внимание! Партизаны!»
Стемнело. Солдаты собирались к вокзалу. И вдруг в небе зарокотали моторы. Над путями повисли гирлянды «фонарей». Советские самолеты начали ожесточенную бомбежку. Загорелся эшелон, в котором ехали Курт и солдаты его полка. Потом бомба попала в здание вокзала. Взметнулись ввысь языки пламени, рвались боеприпасы, запылал и состав с авиационным бензином. В панике разбегались солдаты, кричали раненые.
«Вот самый удачный момент, — промелькнула мысль. — После такой ночи никто искать не будет: решат, что убит, сгорел или взрывом разорвало в клочья».
Курт кинулся в лес по той дороге, куда был направлен указатель со словами: «Внимание! Партизаны!»
Через два дня блужданий по лесу его задержали партизанские дозоры. И два года тому назад Курт рассказал им то, что сегодня — мне.
Прислушивавшийся к нашему разговору один из партизанских командиров, как видно, понимавший немецкий язык, подошел к Курту, положил ему руку на плечо и сказал:
— Смелый ты парень. Много раз в разведку ходил. Сколько раз в боях бывал. Завет отца выполнил. Храбро сражался против нацистов.
Курт взволнованно посмотрел на командира. А партизанский начальник, чуть смущенный, с напускной строгостью сказал:
— Ну ладно, давай иди по своим делам. А ты, младший лейтенант, ложился бы спать. Разведчики уже вовсю храпят. Когда дивизия ваша подойдет, тебя разбудят.
…Видно, австриец не одну минуту тряс меня за плечо, пока добудился:
— Камрад, aufstehen, вставать, — смешивал он русские слова с немецкими.
На ходу стряхивая с маскхалата сено, я выбежал в темноту площади. Во всю ее ширину шли части нашей дивизии.
Через несколько минут мы уже двигались через Острыну на запад.
К утру несколько сот фашистов, остатки окруженного в лесу гитлеровского полка, были вынуждены сложить оружие.
…С тех пор прошло более тридцати лет. Но время бессильно изгладить воспоминания о мужественных людях, принесших песню в Острыну, о встрече с Куртом.
Конец фон Траута
Было это жарким полднем в начале июля 1944 года. Только что я отправил на сборный пункт большую группу военнопленных. Раздумывая над тем, как быстрее догнать штаб дивизии, шел по широкой улице небольшой белорусской деревушки.
У маленького домика на окраине увидел несколько солдат из корпусного разведбатальона. Они сидели на большом бревне. Рядом у обочины дороги стояла автомашина. Водителя в кабине не было. Солдаты сказали мне, что он пошел завтракать, скоро придет и отправится в рейс. Оказалось, что машина пойдет в нужном мне направлении. Решил обождать шофера. Присел рядом с солдатами. Завязался разговор. И тут разведчики рассказали мне такую историю.
…За несколько часов до нашего разговора утром того же дня хозяйственная машина корпусного разведбатальона мчалась по узкому проселку между стенами высокой, в человеческий рост, ржи. На прицепе машины была полевая кухня. Повара отстали от батальона. На одном из привалов они задержались с приготовлением обеда. Сейчас торопились догнать своих. На развилке дорог шофер остановил машину. Нужно было свериться с указателями.
Повариха, воспользовавшись остановкой, тоже выбралась из кабины, поднялась на приступок котла, чтобы Проверить, готова ли каша.
С кашей было все в порядке. Закрыв котел, повариха огляделась вокруг и мгновенно соскочила на землю. Подбежала к шоферу и, дернув его за рукав, прошептала:
— Немцы!
— Где?
— Во ржи сидят. Человек двадцать.
«Военный совет» продолжался несколько минут. Шофер, ехавшие в кузове два разведчика, писарь и кладовщик решили атаковать врага.
Взревел мотор. Автомашина, груженная бочками и ящиками с продовольствием, с огромной прокопченной кухней на прицепе врезалась в густую рожь. До места, где укрывались гитлеровцы, было двести метров. И вот пятеро солдат (ведь девушка-повариха тоже носила погоны рядового) с винтовками и автоматами в руках, стреляя на ходу, что есть силы закричали: