Конечно, во фронтовом госпитале куда легче, чем на линии огня. Но и он никому не дает страховки. А неустанный будничный труд в госпитале, без твердого регламента рабочего времени, без выходных дней, часто в далекой от какого бы то ни было комфорта обстановке и, главное, перед лицом безмерных человеческих страданий, — какого напряжения он требует, в особенности от женщин, несущих на себе основную его тяжесть, к какой неослабной выдержке и в то же время душевной отзывчивости обязывает! Мужчинам это дается в общем легче, с нас не тот спрос. А от молодых и не слишком молодых врачих и милых сестриц, как их называют раненые меж собой, инстинктивно ждут и голоса помелодичнее, проникающего в сердце, и всегдашней опрятности, принаряженности хоть в малом, и ласкового взгляда, как бы они ни устали, что бы ни было у них на душе. Вот за что, между прочим, надо благодарить прежде всего ту же Веру Алексеевну, с ее неиссякаемой бодростью и светлой улыбкой, которые тоже лечат, размышлял я тогда.
К слову сказать, военврач Золотухина, вместе с рядом других медичек, действительно получила вскоре такую благодарность в приказе по госпиталю, благо подоспело 1 Мая 1943 года. Праздник прошел у нас, понятно, весьма скромно, разве в некоторых палатах состоялись небольшие концерты с песнями и стихами в исполнении самодеятельных артистов, наших шефов, да обед удалось приготовить получше, чем в обычные дни. Но Первомай был дорог нам в это трудное время прежде всего как еще одно подтверждение нашей верности всем дорогим советским традициям.
А еще до праздника у нас побывали новые высокие гости-наставники. Первым из них был генерал-лейтенант медицинской службы профессор В. Н. Шевкуненко.
— Что-то знакомая фамилия, — сказал я полковнику М. И. Барсукову, когда он сообщил о приезде этого представителя Главного военно-санитарного управления.
— Еще бы! — ответил Барсуков. — Вы, наверное, учили по его книге топографическую анатомию и оперативную хирургию.
— Так это тот самый Шевкуненко! — ахнул я в простоте душевной. — И он еще по фронтам раскатывает!..
Барсуков рассмеялся, заметив:
— И притом один из самых строгих инспекторов, учтите.
Это была шутка. От Виктора Николаевича на версту веяло отеческой добротой, удивительной сердечностью. Худощавый, легкий в движениях, он, казалось, совсем не чувствовал своих 70 с лишним лет, их бремени. Этот милый человек в наших глазах все время как бы представлял героический блокадный Ленинград, откуда он отбыл, лишь повинуясь вторичному приказу. И первое, что он произнес в нашем госпитале после приветственного рукопожатия, было: «Скажите, пожалуйста, у вас работает кто-нибудь из Ленинграда, из ленинградских хирургов?» И он мог запросто ссылаться по ходу деловых собеседований на события, давно ставшие историческими, как их незаурядный современник. Но главным для него при всем том неизменно оставался нынешний день с его категорическими требованиями. И все свои обширнейшие знания, богатейший практический опыт, свет ясного ума он отдавал решению насущных задач медицинского обеспечения боевых действий советских войск.
Можно сказать, что до выступлений и просто товарищеских бесед профессора Шевкуненко с медицинским персоналом эвакогоспиталя № 3829 мы недостаточно полно и глубоко, а значит, не всегда правильно представляли себе лечебно-эвакуационный процесс, ставший краеугольным камнем войсковой медицинской службы в период Великой Отечественной войны. Он знал всю эту сложную механику изнутри, причем не статичной, а в движении, в непрерывной работе и преодолении всяческих трудностей, с которыми как бы мимоходом знакомил слушателей. А начинал разговор почти что с эпической запевки:
— В 1918—1919 годах в военно-санитарном управлении Петрограда мне довелось помогать организовывать эвакуацию раненых с фронта. И это, знаете ли, было делом нелегким, даже очень…
Тот, кто ожидал, что дальше пойдет живописный экскурс в были давних времен, ошибался. Виктор Николаевич, как говорится, сразу же брал быка за рога, увязывая свой прежний опыт с сегодняшними проблемами, которые волновали нас. Он заставил лучше понять необходимость органического сочетания в наших условиях лечения и эвакуации как двух взаимно связанных сторон единого процесса, обеспечивающего в сложной боевой обстановке непрерывность и полноценность медицинской помощи раненым. Мы будто прошли с ним, ступенька за ступенькой, все этапы лечебно-эвакуационного пути раненых, начиная с места первой помощи на поле боя или близ него и кончая отправкой их по назначению из нашего госпиталя.