Письма Смирнова, обращавшиеся преимущественно к старшему командному составу службы, вплоть до начальников госпиталей, нередко носили полемический характер, в них излагались разные точки зрения по тем или иным назревшим проблемам организации лечебно-эвакуационного процесса. Иногда в этих письмах анализировались конкретные ошибки и недостатки в работе военных медиков, обнаруженные лично автором во время очередной командировки в действующие войска.
Перечитав недавно некоторые из тогдашних служебных писем Е. И. Смирнова, обращенных к более или менее широкому кругу военных медиков и вошедших в его книгу «Война и военная медицина», я убедился, что они и поныне не утратили своей значимости, по крайней мере как человеческий документ, ярко отображающий повседневную работу наших медиков в Великой Отечественной и своеобразный облик многих из тех, кто вершил немаловажные ратные дела.
Уже много лет спустя после войны, ознакомившись с книгой Е. И. Смирнова, которая представляет собой сочетание мемуаров и научных обобщений, я открыл для себя, что глава военно-медицинской службы Красной Армии в годы войны являлся личностью не только яркой, но и весьма символичной для своего высокого поста.
Родившись в рабочей семье в глуши Владимирской губернии, Е. И. Смирнов с ранних детских лет познал труд. Когда ему исполнилось семь лет, он стал работать подносчиком посуды на стекольном заводе. До поступления на рабфак в начале двадцатых годов ему довелось учиться всего около трех месяцев в начальной школе при стекольном заводе. Зато на рабфаке и после него, будучи слушателем Военно-медицинской академии, он наверстал упущенное, учился жадно и целеустремленно, много читал, часто бывал в театрах и музеях, которыми так богат Ленинград, ставший для него вторым отчим домом. В 1929 году он вступил в ряды ВКП(б). Активная общественная работа, в том числе депутатская в Ленсовете, не мешала успешным занятиям в академии.
Е. И. Смирнов был учеником профессора С. П. Федорова, знаменитого хирурга и основоположника брюшной хирургии и урологии в нашей стране. Он вместе с тем не упускал случая слушать и записывать лекции профессора В. А. Оппеля, о котором так отзывался впоследствии: «Меня поражали его эрудиция и талант изумительного педагога и блестящего лектора, щедро одаренного ораторским искусством»[26]. Но это не помешало Смирнову, по мере знакомства с трудами В. А. Оппеля и трудами Н. И. Пирогова, прийти к выводу, что именно Пирогов, а не Оппель, правильно трактовал проблемы военно-медицинского дела. Он укрепился в этом заключении на собственном врачебном опыте, начавшемся со службы младшим полковым врачом и дополненном учебой в Военной академии имени М. В. Фрунзе. А в конце тридцатых годов, став начальником ГВСУ, положил мудрые заветы Пирогова в основу развития всей военно-медицинской службы Красной Армии. Ефим Иванович уже тогда продумывал принципы организации медицинской помощи раненым на Халхин-Голе, вскрыл недостатки военно-полевой хирургии того времени, особенно в советско-финляндской войне. Он подготовил целый ряд инструкций по организации хирургической помощи пострадавшим накануне Великой Отечественной войны.
Жизненный путь Е. И. Смирнова во многом типичен для первого поколения советской интеллигенции. Все, кто работал с Ефимом Ивановичем, сразу чувствовали, что этот знающий дело, энергичный, внимательный к людям руководитель является глубоко убежденным и стойким коммунистом. И это придавало еще больший вес его словам, разумным и нетрафаретным рекомендациям. Все это привлекало к нему симпатии коллег и подчиненных.
Среди его ближайших соратников по руководству военно-медицинской службой было немало виднейших деятелей медицинской науки и практики. Кое-кто из них начинал свой врачебный путь еще в госпиталях для раненых в русско-японской войне, а уж первую мировую войну прошли многие. И все они, конечно, знали, если не по горькому собственному опыту, то по многочисленным публикациям, что до Великой Октябрьской социалистической революции тоже были люди, всемерно стремившиеся улучшить медицинское обеспечение армии и горячо преданные служению раненым и больным, однако их деятельность «протекала в условиях порочной организации медико-санитарной службы, а их усилия, направленные на улучшение лечебно-профилактической помощи в армии, не могли сколько-нибудь заметно изменить положение вещей, так как не встречали сочувствия правительства и командования армии»[27].