— Доброе утро, мистер Брустер! — бодро приветствовал он. — Как здоровье? Получше сегодня?
— Здравствуйте, доктор. Да, сегодня намного лучше. Но в груди все равно что-то постоянно булькает. Все время хочется откашляться. Мокрота мешает. Может быть, дадите что-нибудь против мокроты?
Доктор — молодой человек с серьезным лицом — бережно сжал пальцами изборожденное морщинами запястье с выступающими синими венами.
— Будьте осторожны, — предупредил он строго. — И не нарушайте режим.
Тоненькая ниточка пульса в руке не столько билась, сколько едва заметно вздрагивала.
Старик усмехнулся.
— Ко мне приехала внучка брата Джорджа. Будет присматривать, чтобы не покидал казарму, не хулиганил и не делал ничего запретного. Ах, черт возьми! Чувствовал же, что чего-то не хватает!
— Где?
— Да у тех военных. Вы же видели, как они шли, доктор, правда? Так вот, все были без ранцев. Да, ни один не надел ранец! — Открытие развеселило старика, и он хрипло засмеялся. — Видит Бог, герцог Веллингтон ни за что не стерпел бы нарушения устава! Сказал бы им пару ласковых!
Доктор улыбнулся.
— Ну, да вы сегодня молодцом. Загляну примерно через недельку, проверю, как идут дела.
Нора проводила его до двери, и молодой человек знаком попросил выйти вместе с ним.
— Мистер Брустер очень плох, — прошептал он. — Если заметите ухудшение, немедленно пошлите за мной.
— Какое у него заболевание, доктор?
— Девяносто лет, вот какое. Артерии забиты, сосуды сердца сужены, слабость сердечной мышцы. Старик с трудом дышит. Окончательно ослаб.
Стоя на крыльце, Нора провожала взглядом быстро удалявшегося доктора и раздумывала о свалившейся на плечи новой ответственности. А когда повернулась, увидела стоявшего рядом высокого смуглого артиллериста с тремя золотыми нашивками сержанта на рукаве и карабином в руке.
— Доброе утро, мисс, — приветствовал военный, подняв крепкую ладонь к лихой фуражке с желтым околышем. — Здесь живет пожилой джентльмен по фамилии Брустер, участник сражения при Ватерлоо?
— Это мой двоюродный дедушка, — потупившись под пристальным, оценивающим взглядом незнакомца, ответила Нора. — Отдыхает в гостиной.
— Не позволите ли побеседовать с ним, мисс? Если сейчас неудобно, могу зайти позже.
— Уверена, что он будет очень рад встрече. Пожалуйста, пройдите со мной. Дядюшка, пришел джентльмен и хочет с вами побеседовать.
— Горжусь возможностью вас увидеть, сэр! Горжусь и радуюсь, сэр! — очень громко обратился сержант, сделав три шага вперед, поставив карабин и красиво вскинув руку в приветственном салюте. Нора замерла возле двери с широко распахнутыми глазами и открытым ртом, пытаясь понять, выглядел ли дядя в молодости так же великолепно, как этот удивительный посетитель, и состарится ли когда-нибудь бравый военный.
Мистер Брустер прищурился и медленно покачал головой.
— Присаживайтесь, сержант, — пригласил он, показав палкой на стул. — Такой молодой, а уже носите три нашивки. Видит Бог, сейчас проще получить три, чем в мое время одну. Тогда канониры почти все были старыми солдатами, и седина в волосах появлялась раньше, чем три золотые нашивки на рукаве.
— Служу уже восемь лет, сэр, — четко отрапортовал сержант. — Меня зовут Макдоналд. Сержант Макдоналд из четвертой батареи Южного артиллерийского дивизиона. Явился по поручению сослуживцев, товарищей по казарме, чтобы сказать, что гордимся тем, что находимся в одном городе с вами, сэр.
Старый Брустер довольно рассмеялся и потер костлявые руки.
— То же самое сказал принц-регент, — прохрипел он. — Да, так и сказал: «Полк вами гордится». А я ответил: «Горжусь своим полком». «Чертовски хороший ответ», — сказал принц лорду Хиллу, и оба расхохотались.
— Служащие нижних чинов тоже сочтут за честь вас увидеть, — доложил сержант Макдоналд. — Так что, если пожелаете нас навестить, в любой момент вас ждет трубка с табаком и кружка грога.
Старик смеялся до тех пор, пока не зашелся в кашле.
— Значит, будут рады меня увидеть? Ишь, хитрые канальи! Что же, когда потеплеет, может быть, и загляну к вам. Паек уже их не устраивает да? Питаются, как офицеры, в столовой? Подумать только! Куда катится этот мир!
— Вы служили в линейном полку, сэр? — почтительно осведомился сержант.
— В линейном? — презрительно повторил старик. — Еще чего! В жизни не надевал кивера! Был гвардейцем и до сих пор им остаюсь. Да, служил в Третьем гвардейском полку — том самом, что сейчас называют Шотландской гвардией. Боже мой, наши все до единого умерли. Да, начиная со старого полковника Бинга и заканчивая мальчишками-барабанщиками. Теперь я один на свете. Да-да, отстал от своих! Честное слово, сержант, я не кто иной, как отставший от своего полка солдат! Дезертир! Все еще здесь, когда давно должен быть там! Но, видит Бог, вины моей в этом нет: как только поступит приказ, тотчас готов встать в строй.