Кто я для них? Землянин с правом простой пешки или все-таки человек, ради которого, в лучшем случае, не выдержит и соскользнет с чьей-нибудь ресницы скупая слеза? На счет тигичан молчу. Там их было много.
Приходил в себя постепенно.
Первым вернулся слух. Не знал где и что со мной, не чувствовал в каком положении нахожусь. Не мог открыть глаза, хотя четко видел перед собой проплывающие облака на голубом небе. Это была картинка со словами: «Вы не в раю — вы на Тигиче! Держитесь Стасик!», то и дело всплывающие в разных местах. Может я бы и не поверил им, если бы не слышал голоса над собой с синхронным переводом Ниминоки и Пазикуу. И впору надо было вспомнить какую-нибудь молитву, тем более, что на этот раз к их голосам присоединились не только Кудисю и Лэо, но и чей-то женский голос. Только мое плачевное положение не позволило вскочить и заорать во все горло: «Все, хватит!» Воздержание, конечно, иногда хорошая вещь и это сейчас я вспоминаю все с улыбкой, но тогда мне так не казалось.
Этот голос!
Нежнее и сексуальнее я никогда не слышал. Его невозможно описать, его надо услышать, в него нельзя не влюбиться. С тех пор только и ждал случая встретиться с какой-нибудь тигичанкой, чтобы услышать перевод в исполнении обладательницы этого голоса. В том, что она красивая и сейчас не вызывает сомнений, наоборот, есть подозрения, что это какая-нибудь землянка, завербованная льуанцами. До сих пор боюсь об этом спрашивать. Вдруг обманусь. Уж лучше пусть фантазии останутся при мне, чем их разрушит зубастое существо с другой планеты.
Как я понял, сначала рядом со мной находились двое — Сита и женщина.
— А когда он начнет пахнуть?
Это было первое, что удалось разобрать из его слов при пробуждении.
— Не знаю, — отвечала женщина. — Может, когда умрет?
— А он еще не умер?
— Если дышит, значит, жив еще.
— А чего вы его держите здесь. Вынесите в лес, пусть там умирает.
— Он не умирает.
— А что он тогда делает? Умирает! Он еще на острове говорить не мог, потом есть не мог. Только и делал что воду хлебал. Умирает он, что ж ему еще делать. Я б давно подох!
— А зачем ты ему давал? Ты его отравил.
— А он будто не знал что пьет! Да и как не дашь, когда я его к бревнам привязал. Морской воды нахлебался, вот и просил.
— Ты прав! Видимо, впрямь ничего нельзя было сделать
— А я о чем!
— Ладно, еще немного подождем и в лес вынесем.
Вот так просто жизнью играли два человека. Я очень испугался, представив себя на месте усопших, которые, не исключено, так же все слышат, но ничего не могут поделать, пока их тела предают земле или кремируют. Тогда я ощутил это в полной мере. Единственным обнадеживающим фактором было мое заметное дыхание.
В их беседу подключились еще трое. То ли они все время находились рядом, то ли только что пришли определить, было невозможно. Судя по голосам, мужчины.
— Сита, прекрати разглядывать его! — вступил в разговор подопечный Пазикуу. — Что ты там увидел?
— Хочу уловить момент, когда перестанет дышать.
— Нам это меньше всего нужно, — в этом я узнал голос Кудисю.
— Почему? — а этот принадлежал Лэо.
— Он нашел Сому.
— Да ты что!
— Да, и он поступит неразумно, если помрет.
Нужно заметить, что некоторые понятия, которыми они оперировали, переводились не совсем точно. Об этом я узнал по возвращении. Такие слова, как «хорошо, плохо, разумно, глупо» и многие другие были расплывчатыми и не носили в себе тот смысл, к которому привыкло остальное человечество. Каким-то образом Ниминоки и все остальные находили в их речи компромисс, заменяя их понятия на свои, более или менее ясные для меня. от этого я иногда не понимал и до сих пор не понимаю, что они имели в действительности, когда общались со мной и между собой. в противном случае я бы и не разобрал перевода, если бы он был доскональным. Важным было уловить общий смысл, а не конкретные слова и фразы.
И все-таки было непривычно и хватало того, что и так чувствовал себя не в своей тарелке.
— А давайте поможем ему, чтоб не мучился! — предложил Сита.
— Это не тот случай.
— Да, он должен нас привести в Сому.
— Видите, что он с собой захватил?
— Да, такие твари должны водиться только там. Кстати, очень вкусные.
— От птички, правда, толку мало.
— Ага, костлявая!
От последних слов я пришел в ужас. Они съели доказательства! Теперь, думал я, если остальные мне не поверят, все напрасно.