Что касается меня, то здесь бояться нечего. Если б дальше события развивались так, как я хотел, то может тоже и не решился бы написать об этом в дневнике. Я имею ввиду сюрпризы, о которых успел забыть тогда, но не Ниминоки. он постоянно был на чеку. Одного до сих пор не могу его простить — почему он не сделал этого раньше. Тогда не пришлось бы так страдать. Теперь-то я знаю он издевался — юмор у него такой.
…в общем расстались мы с Гуней друзьями!
«Не переживайте вы так Стасик! — хохотал Ниминоки, когда Гуня с лицом, полным сожаления покинула меня. — Вам правда нельзя. Ну что будет, если вы с набором своих хромосом напроситесь к ним в родственники? Это вам не на ногу наступить. Даже мы себе этого представить не можем. Так что не серчайте Стасик, теперь вы у нас будете еще и…»
Старик не договорил, но я понял что он имел ввиду. Да тут и понимать-то нечего было. Говоря простым русским языком он меня крепко, так сказать, подставил. Ух, я бы им наговорил, если б мог тогда!
С тех пор желающих посягнуть на мою свободу я в своей землянке больше не принимал — некого. Так мы и остались с Симой и с моими отпрысками никому не нужные и несчастные!
Это я, конечно, загнул.
Пессимистические настроения касались только меня. Сима снова начала исполнять свои тоскливые песенки в образе рыжего клоуна, а дети пуще прежнего щекотать мое бедное тело до коликов. Мне уже было все равно. Никогда не думал, что смирение приходит так быстро. Участь стать тигичанином не волновала — земное происхождение подвергал сомнению в пользу чужой планеты, а детей воспринимал действительно как своих.
Даже сейчас помню их имена: Тупа, Сота, Лала, Лила, Тима, Мота, Лота, Хама, Рана, Руна (Руначка), Сина и Пупа. Пупа самый старший и самый тупенький, хотя такой же и добрый как все. И все-таки была б моя воля, я б дал ему имя младшенького, а тому отдал его. Мальцу больше подходит имя Пупа. Так и хотелось назвать его пупсиком, но Ниминоки четко следил за этим. Свои чувства я мог проявлять только посредством жестов, ласк и заботой.
А заботиться оказалось не так сложно.
Сейчас, наверное, пришло время вспомнить об укладе жизни не только в моей землянке, но и остальных, чтобы потом не возвращаться к этой теме, так как спустя несколько дней добрая половина тигичан отправилась за мной к океану, к заветной Соме. Все это время они, оказывается, готовились к походу без моего ведома лишь потому, что я сам не изъявлял желания принять в этом участие. Узнал об этом под конец. Но Ниминоки успокоил тем, что мне нужно было набраться сил для дальнейшего исполнения плана. И тигичане это хорошо понимали, оставив меня тем самым в покое до поры до времени.
Поначалу мое появление «в свете» не было частым. Скорее оно носило форму вылазок и набегов. Я боялся заблудиться. Несколько раз так и получалось. Ходил среди снующей толпы и мычал как тамути, пока меня не отыскивали все те же Мота и Лота. Тогда я стал выходить только с детьми. К моему удивлению их прогулки не были столь бесцельными, как я раньше полагал. Более того, ни один человек в толпе так же не гуляет просто так. У всех имеется свое определенное намерение, будь то добывание пищи, воды, будущего супруга или чего-нибудь еще. Но к такому выводу я пришел не сразу.
Однажды мы забрели в великолепное местечко, что-то вроде парка, где вместо скамеек в беспорядке разбросаны камни разной величины. Со мной были Пупа и маленькая Сота. Из девчонок Сота самая младшая мне нравилась больше всех и поэтому всегда радовался ее присутствию. Даже не зная местного языка, я заметил в ее речи неправильное произношение некоторых слов. Это когда ребенок еще в силу своего возраста шепелявит и картавит. Ее говорок заставлял улыбаться, а иногда и защемить сердечко, услышав тата (папа) над плечом у самого уха в часы пробуждения.
(О, Господи! Как же я теперь без них?)
На первый взгляд картина, которая предстала передо мной в этом парке, обескуражила, хотя давно должен был привыкнуть к подобным впечатлениям.
Люди стояли под высоченными деревьями с чуть расставленными руками и ногами: мужчины, женщины, в основном дети. Они чего-то ждали. Это пожалуй был один из немногих моментов, где я видел тигичан сконцентрированными. Деревья там очень высокие и с очень большими листьями и напоминают своей формой слоновые уши. Стволы прямые, от которых в беспорядке тянутся в разные стороны искривленные ветви. Немного углубившись, я начал догадываться о цели нашего туда прихода.
«Вы, Стасик, находитесь сейчас, можно сказать, в святая святых, — пояснял Ниминоки. — Надеюсь вы понимаете, зачем здесь?»