Не передаваемое чувство! Те же мурашки, та же дрожь и легкое подташнивание от волнения перерастающее в восторг.
Далее перед моими глазами предстало то, что в принципе следовало ожидать, если во время вспомнить там всякие «Звездные войны». Но это совсем не то, а что-то отдаленно напоминающее спутники. Я их не сразу заметил, вероятно из-за того, что аппарат изменил угол по отношению к планете. Кольцо, которое сначала я принял за бледную полоску, выглядело совсем как у Сатурна на картинках в учебниках по астрономии. Да именно так — сплошные круги. Хотя из минимума своих ограниченных знаний в этой области я знаю, что у Сатурна эти кольца составляют естественные спутники в виде астероидов, каменных глыб, пыли, что-то еще. А главное, они были нарисованы, так сказать, схематично — сплошными линиями. И тут я видел то же самое.
Как только я начал расстраиваться, что это сон, мой аппарат максимально приблизился к кольцу. Оно оказалось достаточно широким. Круги являли собой разную толщину. Отличались они так же и по цвету. Вскоре я понял, что рано расстроился. Когда кольцо стало совсем близко, планета вдруг начала вращаться с такой скоростью, что обрела однотонный светло-серый цвет с белыми и темными полосками в некоторых местах. Но это еще не все. Кольца начали останавливаться, пока не превратились в темные пятна светящиеся как бы изнутри. (Хотя это случилось не со всеми). Одни вращались медленно, другие оставались прежними. Словом они неслись на разных скоростях. Мой аппарат приблизился к внешнему. Оно практически остановилось и я смог разглядеть, что это было. Пятна представляли собой космические корабли! (Во всяком случае, я так думаю). Я видел таких же существ, которые отправили меня сюда и мог разглядеть, как они передвигаются и исчезают в центре за стальной стеной.
Некоторое время аппарат кружил по этому кольцу, пока планета вновь не приобрела прежний вид с причудливыми материками, омываемые сочным голубым океаном под скоплениями белой перины, кое-где обрывистой и растягивающейся в развивающиеся ленты. Это были облака. Я носился по палубе как угорелый, пытаясь одновременно разглядеть планету и кольцо, оставшееся снаружи. Но оно опять превратилось в бледную полоску, только на порядок толще, чем наблюдалось из космоса.
Чувствовал ли я себя тогда первооткрывателем, Колумбом, Беллинсгаузеном? Вряд ли. Моя первая встреча с морем в детстве, с вулканами Камчатки во время службы в армии, первый полет на самолете в большой город на лечение от инуреза в четырехлетнем возрасте составляли лишь толику восторга, испытываемого в эти минуты. По правде сказать, мне это не мешало испытывать еще и огромную гордость за себя, хотя понимал, что ни кто и ни когда об этом не узнает. А если узнает, то ни за что не поверит.
Проход через атмосферу, можно сказать «прошел нормально!», за одну секунду — одной вспышкой. Не понимаю, как не ослеп при этом. По-видимому, на этой штуке все предусмотрено. Только небольшое неудобство, будто и впрямь от вспышки фотоаппарата. Но этого хватило просмотреть сам факт приземления на поверхность планеты. Я и не заметил, как передо мной возникла голая равнина. Ее можно было принять за пустыню, если бы не сплошная зелень, простирающаяся до самого горизонта. Небо чистое, голубое, совсем как у меня на родине.
Я вышел со своим узелком в руках, в который свернут весь мой скарб и амбарной книгой под мышкой. Пока оглядывался, мой аппарат успел исчезнуть. Все, что смог увидеть, так это только серую точку в зените, испарившуюся через мгновение.
Меня ни кто не встретил. Правда я стоял у нечто подобия дороги сделанной из какого-то метала. Чувствовал себя замечательно. Тем более, что теперь мог ощущать дуновение слабого ветерка, вдыхать аромат леса и любоваться не земной красотой. Хоть она и действительно не земная, ничего, собственно, в ней особого я пока не нашел.
Подойдя к ближайшему дереву, я принялся его разглядывать. Его ствол поднимался из голого песка без единой травинки. Круглый, не квадратный, что меня б не удивило. Кора напоминает обыкновенную — нашу сосновую. Правда, ветви от него вытягиваются строго параллельно земле. (То, что у меня под ногами буду называть землей. Даже если бы я находился на Луне, то не называл бы ее почву луной. Так удобней). Мало того, иголки на ветвях растут строго перпендикулярно по отношению к ним и на одной линии со стволом или ветки, от которой отходит их родная. Конечно у макушки, находящейся, по меньшей мере, в метрах тридцати от поверхности, ветви, насколько возможно разглядеть, короче. Зато запах совсем как в сосновом бору. Та же свежесть и аромат хвои. Деревья растут здесь друг от друга шагов в десяти так четко, что у меня даже возникло сомнение о естественном их происхождении в этих местах. Словно солдаты в строю — большущие и молчаливые. Не хватает только дядьки Черномора.