Спиридович А. И.
Записки жандарма
Предисловие
Записки, принадлежащие перу жандармского генерала Спиридовича [1], несомненно представляют своеобразный интерес. Интересно их классовое происхождение. Это воспоминания, написанные активнейшим врагом рабочего класса, одним из активных участников и руководителей борьбы с революционным рабочим движением, преданнейшим слугой дворянства и самодержавия. Классовое происхождение записок Спиридовича придает им особый интерес. Другая их сторона, делающая их интересными – это то, что записки Спиридовича освещают массу вопросов из истории рабочего движения так, как воспринимали и оценивали их враги рабочего класса – жандармские генералы.
С точки зрения фактов, сообщаемые Спиридовичем сведения особенно сенсационно-нового не дают ничего. Настолько сейчас уже хорошо разработаны архивы царских хранилищ, и настолько ориентирован теперь пролетариат в своей прошлой революционной борьбе, что даже сокровенные откровения царского жандарма не дают ничего нового сравнительно с тем, что знаем мы из архивных документов. Но все же записки Спиридовича интересны. Они легко читаются, они написаны не рядовым офицерским бурбоном, а образованным жандармом-литератором, жандармом-историком, автором двух крупных работ по истории революционного движения, и это не только отразилось на записках в стилистическом отношении, но зачастую Спиридович в них излагает не только то, о чем вспоминает, но и то, о чем знает, как жандарм-историк. Странно, конечно, говорить о жандарме-историке революционного движения, но потребности борьбы с движением пролетариата и крестьянства ставили перед жандармским управлением задачу создания исторической сводки, исторического справочника об идеях и фактах революционной борьбы, необходимых им для текущей практической борьбы с революционным движением. Таким «ученым», таким создателем справочника и являлся Спиридович. Это дало ему возможность быть хорошо осведомленным в истории революционного движения, но это же в значительной степени испортило непосредственность и безыскусственность записок, превратив их порой в историческую справку весьма невысокого, с точки зрения исторической науки, свойства, вышедшую из-под пера классового дворянского историка.
Записки Спиридовича охватывают довольно большой хронологический период от ранних лет его юности и до революции 1905 года. И с точки зрения автобиографических сведений, и с точки зрения описания тех событий, в которых Спиридович участвовал или которые он наблюдал, записки эти интересны и хранят на себе печать своего классового происхождения. Воспитанник кадетского корпуса и юнкерского училища, армейский офицер, поступивший в жандармы, Спиридович в первой части своих записок вскрывает и описывает постановку классового воспитания и выработки дворянско-феодальным государственным аппаратом своих слуг и хранителей. Ставши жандармом, Спиридович попадает в недра Московской охранки, а потом становится ответственным руководителем Киевской охранки, как раз в тот момент, в эпоху конца 90-х и начала 900-х годов, когда развитие промышленного капитализма меняло всю хозяйственную структуру России и прежде всего меняло соотношение сил, когда на общественную арену выступили исчезающие в горниле капитализма кадры мелкой буржуазии, когда к ним присоединились вырастающие на дрожжах капитализма кадры кулацкой сельской буржуазии, когда в недрах растущего промышленного капитализма появился его могильщик – пролетариат. Эта эпоха конца 90-х и начала 900-х годов являлась эпохой ожесточенных классовых битв, которые вела мелкая буржуазия, на которые собирался и шел пролетариат. Как раз в эти-то годы, в этой обстановке и явился Спиридович в Московском охранном отделении.
Охранное отделение, это – часть государственного аппарата дворянско-феодального общества, ставившего себе целью специальную задачу борьбы со всякими и со всеми проявлениями и выступлениями, направленными против существующего строя. Отсюда ясно, что Спиридовичу в первый же момент вступления в жандармы пришлось столкнуться с революционным движением и городской, и сельской мелкой буржуазии, и пролетариата. В своих записках он дает картину внутренней организации этого боевого органа – форпоста самодержавия, занимавшегося исключительно борьбой с революционным движением пролетариата и крестьянства. Он описывает людей, описывает методы и приемы борьбы, описывает организацию и тактику.
В 90-х годах революционная мелкая буржуазия уже успела обратить на себя пристальное внимание дворянско-феодального аппарата и его органов охраны, как опасный и ожесточенный враг. Террористические удары «Народной Воли» не прошли даром для дворянско-феодального общества, и оно направило все свои силы на то, чтобы предотвратить возможность выступлений, подобных выступлению 1 марта 1881 года. В то же самое время, появившийся всей массой на общественной сцене пролетариат, уже приковавший к себе внимание дворянско-феодального аппарата власти, не выяснился перед ним, как основной враг, как основной могильщик всего дворянско-феодального мира. Наоборот, аппарат власти, находящийся еще всецело в руках дворянско-феодальных, если и не одинаково враждебно, то во всяком случае с большой ревностью смотревший на помыслы буржуазии принять участие во власти, в конце 90-х годов еще мог думать, что путем частичных уступок пролетариату насчет буржуазии он может не только удержать власть в своих руках, но и укрепить устои дворянско-феодального мира. Если такие мысли были чужды тем органам власти, которые находились в руках буржуазии или которые тесно связались с растущей буржуазией, как министерство финансов и министерство торговли и промышленности, то министерство внутренних дел, в лице всех его органов, а следовательно, и в лице департамента полиции и охранного отделения находилось еще всецело в руках дворянско-феодальных слоев и являлось чистым выразителем дворянско-феодальной сущности российского самодержавия.
В тот момент, когда Спиридович перешел порог Московского охранного отделения, здесь велась ожесточенная борьба со всеми проявлениями революционных выступлений со стороны мелкой буржуазии. Рост студенческих движений, оформление революционного движения буржуазных слоев крестьянства и городской мелкой буржуазии, попытки и приступы партии эсеров поднять старое знамя «Народной Воли», в его тактической ипостаси, в виде террористических актов, привлекли к себе внимание жандармского управления и встречали энергичный отпор. Провокация, как метод разведки и наблюдения в стане врага, применялась руководителями и Московского и Киевского охранного отделения в широких размерах. Неутомимая охота за отдельными представителями партии эсеров с помощью внутренней и внешней агентуры велась жандармским управлением и его руководителями. И Зубатов (руководитель Московского охранного отделения) и Спиридович, ставший впоследствии руководителем Киевского охранного отделения посвящали много сил и энергии, проявляли много изобретательности в своей борьбе с революционной тогда частью российской мелкой буржуазии.
Несколько другую тактику применяло Московское охранное отделение по отношению к рабочему вопросу. Рабочие в конце 90-х годов уже массой вышли на политическую сцену, и охранное отделение пером Зубатова отлично оценило, что в лице рабочего класса оно имеет такую силу, какой еще не было ни у народовольцев, ни у эсеров. (Охранники отлично понимали, что соединение густых массовых рабочих колонн с революционной теорией, организация этих массовых батальонов вокруг боевых революционных знамен может превратить рабочий класс в коллектив такой мощности, как говорил Зубатов, который представит собой угрозу самому существованию дворянско-феодального общества. Но, понимая это, они, конечно, не понимали еще и не могли тогда понять, иначе они не были бы жандармами и слугами дворянско-феодального общества, что именно этот-то класс, эти-то батальоны и уничтожат неизбежно дворянско-феодальный мир. Поэтому, оценивая революционную роль пролетарских колонн, Зубатов поставил себе целью отвлечь их, хотя бы ценой некоторых уступок насчет буржуазии, от революционной борьбы и по возможности привлечь и использовать их в целях укрепления дворянско-феодального общества. Зубатов учел и стремление рабочей массы к организации, и стремление рабочей массы к общему улучшению своего положения, учел, наконец, и то, что в этот период причины борьбы пролетариата коренились в условиях труда и быта на фабрике. Зубатов не имел еще перед собой в 90-х годах единой пролетарской армии, объединенной единой классовой программой, единой целью уничтожения дворянско-феодального мира. Имея пред собой густые рабочие колонны, стремящиеся к организации и улучшению своего положения, с одной стороны, и имея уже пред собой революционную теорию, идущую на соединение с рабочим классом, Московская охранка, при помощи выработанной Зубатовым особой тактики, ставила своей целью овладеть рабочим классом организационно и организационно рассеять его; овладев рабочим классом организационно, овладеть им идеологически и идеологически обезглавить его, привив рабочему классу свою собственную идеологию и вырвав из рабочих рядов носителей классовой революционной идеологии. Эти цели продиктовали Зубатову те мероприятия, которые получили название «полицейского социализма» и раскинулись довольно широко по Москве и Юго-Западному краю, встречаясь в Вильне, Минске, Одессе. Они носили, в зависимости от места, разные названия, но везде их цель была одинакова.