— Твоя память — это ты сама, моя милая. Тебе решать, хочешь ли ты быть целой или нет. Или подождать. Или приобрести нечто новое.
— Когда ты… — ох, я опять не знала, как мне спросить об этом, — когда ты забираешь у женщин души, ты становишься цельным?
— Да, — он снова потянулся к стакану. — Но с тех пор, как появилась ты, мне стало легче. И я это очень ценю.
— Легче? Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Мы постоянно обмениваемся с тобой. Ты как неиссякаемый источник для меня. И мне это нравится после нескольких сотен тысяч лет пустоты.
Я поднялась, подошла к бару и плеснула себе виски. Сделать глоток я не успела, стакан был выбит у меня из рук. Осколки разлетелись по каменному полу.
— Чтоб я больше не видел у тебя в руках эту дрянь! — глаза Смерти потемнели, я отшатнулась.
— Но почему?
— Тебе нельзя пить, и ты не будешь пить.
— Один глоток! С ума сошел? — я прищурилась. — Какого хрена ты себе позволяешь? Хочу выпить — выпью. Вообще нажрусь, если приспичит.
Смерть взял меня за плечо, и мы оказались в спальне. Я — обнаженная на коленях, меня колотило от желания. А он стоял передо мной. Спокойный, могущественный и мрачный.
— Второе правило, моя милая, никакого спиртного. Поняла меня? У тебя мозги набекрень, когда ты выпьешь, тебя тянет на приключения. Именно так мы с тобой познакомились, помнишь?
Я стиснула зубы, чтобы не пробормотать что-то вроде покорного «да, повелитель». Ни за что!
— О нет, ты это скажешь!
— Да что ты творишь! У тебя… у вас пунктик что ли? Когда женщина на коленях?
— Это эротично, — его рука легла на мою голову, погладила волосы.
— А может, это символично? Высшая раса, боги, и мы — людишки? Так?
— Глупая моя девочка, — Смерть собрал мои волосы в кулак. — Может, и так. Но я знаю, что тебе это нравится. Тихо! Молчи, — предупредил он мою попытку прошипеть что-то злобное в ответ. — Я прочитал в этой милой головке все фантазии. Я знаю, как это зовется в твоей реальности. И, да, это полностью соответствует моему пониманию отношений между мужчиной и женщиной. Это у Видимых матриархат. У нас такого не может быть.
— Доминант хренов, — все-таки не удержалась я.
— Нет, я тот, кто будет тебя сдерживать и направлять. А ты будешь меня слушаться.
Я вздохнула. Смерть поднял меня на ноги. Я скорчила физиономию.
— Ты не будешь пить, девочка. Но, возможно, я разрешу тебе пару вкусных коктейлей. Что нужно сказать?
— Спасибо, Повелитель, — и я заржала. — Ну, смешно, ты сам разве не видишь, что это просто смешно?
— Смешно, когда ты ерничаешь. А теперь постой спокойно и прислушайся к себе на мгновение.
Его рука легла мне на затылок, и он притянул меня к себе. И меня тут же закружило, завертело, я задохнулась. Картинки, которые он мне показывал, невозможно было описать и передать словами. Он показывал мне меня. Мою суть, мой внутренний мир, все варианты того, что могло бы быть, все пути. Я испугалась. Это не было возвращением памяти. Это был абстрактный взгляд со стороны. Я видела свои ошибки. Я видела все глупости, которые натворила. У меня волосы встали дыбом от того, что каждый раз судьба отводила от меня беду, а всему виной была моя склонность к авантюризму, привычка развлекаться и не обращать внимания на последствия. Боже мой, у меня был отличный ангел-хранитель. И, наверное, он просто устал вытаскивать меня из передряг и той памятной ночью покинул меня, и я оказалась в объятиях Всадника Апокалипсиса. А может, он решил, что только такой как Смерть сможет наставить меня на путь истинный? Я не знаю.
— Ты будешь меня слушаться? — Смерть поднял за подбородок мое лицо к себе.
— Но Повелителем я тебя называть не буду, это бред!
Он покачал головой.
— Смерть, как тебя зовут на самом деле? Ведь у тебя есть имя?
— Есть. Но ты его не сможешь произнести. Когда-нибудь я научу тебя нашему древнему языку. Но на это потребуется много времени, он слишком сложен для человеческой гортани.
— Но у нас много времени, правда?
— Бесконечность.
Я шагнула к нему и уткнулась лицом ему в плечо. Кажется, я нашла того, кто на самом деле сможет держать меня в ежовых рукавицах. И это тоже пугало. Я к такому не привыкла.
Запись пятая
Сегодня мы впервые поругались. Думаете, я самоубийца? Нет, конечно. Но я орала на своего мужа, как ненормальная. И я не считаю, что поступила дурно.
Он часто пропадал. Днем, ночью — ему все равно, какое было время суток. Но когда он возвращался, я знала, что он только что кого-то убил. От него пахло смертью. Да, знаю-знаю, он сам — Смерть по плоти. Но запах убийства — это нечто особенное. Аура становится иной.
Я прекрасно понимала, что Смерть со своими братьями многим обязан тому, кто обрушил стены и выпустил их из заточения. Договор есть договор, но вот то, что было необходимо делать ради этого договора, меня просто выводило из себя.
Когда Смерть явился домой, довольный и расслабленный, я на него накинулась.
— Кого ты убил? — орала я. — Сколько женщин сделал при-йями [1]? Как ты можешь? Что они тебе сделали?
— На войне как на войне, — пожал плечами мой Темный Принц.
— Ты мучаешь женщин, они умирают, ты — насильник.
— Им это нравится. Они всегда просят еще.
— Они ни хрена не соображают! Ты, твою мать, красивый. Нет, это не то слово, ты нечеловечески прекрасен. Ты — совершенство, от твоего вида просто болят глаза! Как тебе можно отказать? Ты… ты мне изменяешь? Это означает, что я тоже могу, да?
Смерть остановился, повернулся, окинул меня взглядом.
— С тобой я занимаюсь любовью, а они — так… пища.
— Ты мне говорил, что тебе достаточно того, что ты со мной. Что ты можешь подпитываться до бесконечности от такой, как я.
— Ревность, дорогая? — его зубы блеснули в улыбке. — Мне нравится, что ты ревнуешь.
— Тогда посмотрим, как тебе понравится, когда я решу разнообразить свою сексуальную жизнь.
— Мне не нравятся твои шуточки, милая.
Смерть оказался передо мной, а я на коленях перед ним. Голая. На холодном полу. Черт его дери, а я снова не заметила, как он это проделал.
— А мне не нравится, когда ты убиваешь невинных женщин и когда трахаешь кого-то еще.
И тут я заплакала. Навзрыд. Смерть замер. Потом поднял меня и растерянно вгляделся в мое лицо.
— Что с тобой?
— Мне больно, — всхлипнула я.
— Я не делал тебе больно.
— Можно сделать больно, не оставляя синяков, — я взглянула на него, потом взяла его руку и прижала к своей груди, там, где билось мое сердце. — Вот здесь болит. От того, что ты делал сегодня.
Принц провел рукой по моей щеке, потом поднес пальцы к своим губам, слизнул слезинку.
— Соленые, — прошептал он.
Потом он заглянул мне в глаза, и я почувствовала, что он вошел внутрь, в мой разум. В мои чувства. Я стояла перед ним, не шевелясь, надеясь, что он поймет.
Он прижал меня к себе и уткнулся лицом в мои волосы.
— Я не хотел причинять тебе боль, — прошептал он.
— Я понимаю, что такое война, но, — я обняла его за шею, — но можно хоть как-то попытаться обходиться меньшими жертвами. Ну ты же воевал тысячелетиями, знаешь все сам. Не мне тебя учить.
— Но ты учишь, — он улыбнулся.
— И ты учишь меня, — я тоже улыбнулась. — Перенеси нас в спальню. Я соскучилась.
И он сделал, как я сказала, а потом сделал так, что все мои слезы высохли.
1
При-йя — «эльфозависимая» или «шлюха для эльфов». Женщина, пережившая секс с представителем Видимомго или Невидимого двора становится зависомой от секса. Причем обычный мужчина не может дать ей удовлетворение. (Из книги Карен Мари Монинг «Тайна рукописи»).