Ничего «аморального» в замещении нет. Лишь когда оно увеличивает, а не облегчает разочарование, оно представляет опасность для настоящего индивидуалиста. Хорошо, если замещающий осознает свою роль, хотя для этого и не надо быть мудрецом. Множество самых уважаемых в мире бизнеса людей сделали себе репутацию, пользуясь едва прикрытым замещением.
Есть тонкая грань между замещением и возвышением, Оба являются по сути разновидностями суррогата. Замещающий делает свою жизнь суррогатом жизни другого человека. То, чем он не может или не желает быть, он находит в другом человеке и берет на себя эту роль, обычно тайно. Однако, проявив инициативу, он более не замещает другого и должен плыть или пойти на дно сообразно своей способности к мимикрии. Нельзя все время оставаться деревянным утенком, ибо, когда придет лиса, нельзя будет улететь. Мы живем в чумную эпоху всеобщей «похожести», поскольку множество людей довольствуются тем, что имитируют полдюжины основных типов людей. Вот почему не хватает настоящих «личностей». Личность представляет собой незаурядное существо, и даже если она имитативна, ее мимикрия настолько необычна, что становится пародией.
Парадоксально, но люди сегодняшнего общества желают, с одной стороны, анонимности и безопасности, а с другой — признания, аплодисментов и индивидуальности. Как показало время, многие, живущие по стадным законам, пытаются заместить свои жизни. Дилемма состоит не в монотонности жизни стада, а в ограниченности выбора образцов для пояражания. Любой костюмированный бал может наглядно подтвердить последнее высказывание. В прокате костюмов вам всегда скажут какие наряды пользуются большим спросом, чем остальные, ведь защитные клапана отключаются при выборе костюма для маскарада.
Безумцы с гораздо большей долей вероятности будут носить напоказ маски своих образцов для подражания. Вот почему психушки полны Наполеонами, Исусами Христами, Гитлерами. а в последние годы и Люциферами. Промежуток между стадными людьми и Наполеонами заполнен теми, кто превратил свое замещение в приносящее удовлетворение возвышение. Замечали ли вы когда-нибудь, что полицейские в штатском ведут себя так же, как и актеры в полицейском телесериале? Кто из них появился раньше? Ответ очевиден. Оскар Уайльд был весьма проницателен в своем знаменитом афоризме: "Жизнь следует за искусством". Однако, он прошел только полпути. Люди имитируют жизнь, которая сама по себе является формой искусства, искусственной субстанцией, если смотреть в корень. Короче говоря, они подделывают подделку. Человеку свойственно перебарщивать.
Сублимация в своем чистейшем виде часто осознанна. Человек, для которого ноги являются фетишем, зачастую становится продавцом обуви, некрофил — гробовщиком, проститутка — социологом, любитель вмешаться в чужую интимную жизнь — священником или психиатром, рэкетир — «законопослушным» бизнесменом. Список можно долго продолжать. Много лет назад я знал одного молодого человека, учившегося на гробовщика. Люди в беседе с ним неизменно, хотя и после долгих расспросов вокруг да около, задавали вопрос: "Почему вы хотите стать гробовщиком?" Следовал ответ: "Потому что я люблю возиться с трупами". Вот что можно назвать "выдергиванием ковра из-под ног."
Million d'Arlequin, Vesti la Giubba и другие
Сам no себе театр кажется мне таким ничтожным по сравнению с ежечасной драмой жизни, что, по крайней мере, мне он видится убожеством.
Часто говорится: "Жизнь — сцена, а мы на ней — актеры". В самой эгоцентрической интерпретации эта сентенция соперничает с высказыванием Краули "Каждый человек — звезда". Действительность же, впрочем, как и театр, гораздо менее демократична в выборе актеров.
Мир и есть сцена, но немногие тянут на истинных актеров. Многие — просто копьеносцы, занятые на ролях второго плана, проще говоря, балласт. Поскольку они являются питательной средой для настоящих актеров, то должны подбираться со всей тщательностью. Грандиозный спектакль с "тысячной труппой" не обязательно будет хорошим, так же, как и мир не делается лучше от перенаселения.
Как говаривал Джимми Дюранте, самая большая неприятность состоит в том. что "все хотят попасть в пьесу". Сатанизм не сделал ничего, чтобы отвратить будущих глупцов от выхода на сцену, который поставит их под огонь самых беспощадных критиков — таких же существ, как и они сами. У них нет Бога, который улыбался бы из ложи и обеспечивал хотя бы самые скудные аплодисменты. Нет доброго божества, которое хихикало бы над жалкими шутками или благосклонно принимало их неестественность.
Посему. Сатанизм выступает в качестве Великого Разделительного Процесса, Следовательно, Сатанизм может быть катастрофой для тех. кто видит его окольным путем к божественности. Я часто повторял, что популярность оккультизма и угасание ортодоксальных религий может быть приписана фактору "Набора-сделай-сам-себе-бога". Человек чувствует, что может сам распоряжаться, хотя бы частично, своей судьбой, вместо того. чтобы некое божество катало его по жизни в междугородном автобусе. Таким образом, оккультисты вообще и Сатанисты в частности, выступают на сцене в доселе невиданной манере игры.
Очевидно, что одна из альтернатив препятствиям, возникающим от такого «владения» самим собой состоит в том. чтобы схватить копье и подыгрывать ведущим актерам со всей возможной компетентностью. Другая — окончательно покинуть сцену и стать частью разборчивой публики. Третья и последняя — выйти из игры и покинуть театр. Что же делать в последнем случае^ Искать другие спектакли и увеселения, где может быть достигнута некоторая доля признания или, по крайней мере. удовольствия? Вряд ли это возможно, Всемирная Сцена никогда не меняет свой репертуар. Чтобы стать актером, нужно быть уникальной личностью, Чтобы стать зрителем, нужна разборчивость. Чтобы покинуть театр, нужно уничтожить тело и душу.
Да, мир — это не просто сцена, но мир Барнума и Бэйли также не может не быть фальшивым. Чтобы мир стал хоть чуточку более правдивым, нам нужно в большей степени опираться на факты. Мне хотелось бы верить, что Сатанисту гораздо легче сбросить с глаз пелену. Это укрепляет меня в моей вере.
Нонконформизм, величайшее оружие Сатанизма
Индивидуалист должен жить в своем собственном мире, а не в том, что создан по чужим стандартам. Никогда не будет недостатка в людях, которые разделят мир нонконформиста и будут не менее счастливы, чем диссидент, который счастлив разделить его с другими.
Квинтэссенция Сатанизма объясняется его семантическим определением — Другой. Человек, спокойно принимающий диктат массовой культуры, может сочувствовать и даже приходить в восторг от Сатанизма, но никогда не станет Сатаннстом. Настоящий Сатанист, даже не афишируя того, должен быть ответственен за противодействие и изменение.
Не раз доказывалось, что конформизм удобен, да так оно и есть, если не вызывает у человека несварения. Однако, некоторые индивидуалы не могут есть то, что положено перед ними. К несчастью, изголодавшийся человек неразборчив в еде и, когда его брюхо наполнено, съеденное может даже понравиться. Многие люди, будучи эмоционально голодными, настолько лишены воображения и индивидуальности, что готовы принять все, что им навязывается, если только не нужно при этом беспокоиться или гневаться на определенные вещи. В глазах Сатаниста запланированный протест не отличается от запланированного благодушия. Сатанист не должен позволять другим программировать себя. Он должен противиться изо всех сил этому величайшему врагу свободы духа, этому отрицанию самой жизни, данной человеку в качестве чудесного, уникального опыта, а не в качестве имитации бесцветного существования других.