Растущее принятие гомосексуальности (ставшей необходимой для уменьшения рождаемости) выразилось во влиянии на стан-дарты одежды и физической привлекательности. Мужчины выглядят всё более женственными, женщины — всё более му-жеподобными, и чудовище, называемое "сексуальная дифферен-циация" всё дальше выползает на сцену. К 60-м годам клас-сические архетипы миловидности были перевёрнуты с ног на голову. Мужчина гораздо успешнее может сойти за женщину, женщина легко может быть принята за мужчину, если добавить искусственную щетину или бороду.
Согласно Герберту Спенсеру, гораздо более страшным бо-гохульством, нежели политическое сектантство, считается на-рушение некоторых стандартов одежды. Вы можете считать, что протестуете против социального неравенства, одеваясь в модную одежду "под бедноту" или исповедуя элегантность заправщика с бензоколонки. Выцветшая, заштопанная, истрё-панная, покрытая пятнами, мятая или жухлая одежда. Если тонкое чувство инновации или переоткрытия старого вам не-доступно, почему бы не вырядиться в униформу. Возможно, в заношенный н залатанный комбинезон механика или ка-кую-нибудь другую униформу грубой профессии. Кто гово-рит, что «1984-й» не пришёл к нам в дом?
Последний рубеж Бэббита
Все любят победителя. В такой же мере любят и побеж-денного. Между ними, — забытый и как бы несуществующий средний класс, — те, кто не получают наград. Малый, у которого немного денег, должен пахать как лошадь, чтобы получить больше. Никто не даёт ему ничего просто так. Если кто-то ведёт бездарный образ жизни, то ему ничего не стоит начать про-грессировать. Достаточно выглядеть более угнетённым или более богатым, чем он есть на данный момент.
Постоянно приходится слышать, что средний класс опла-чивает счета общества, что, несомненно, соответствует истине. Богатые богатеют, бедные… богатеют. Те же, кто прилагают усилия, никуда не продвигаются. Религиозные ордена процветали на вымышленной бедности, изображая себя жестоко нуждающимися нищими. Получателей пособий не заботит, откуда придёт оплата за квартиру на следующий месяц, они имеют машины (но пренебрегают водительской страховкой), медобслуживание, цветные телевизоры, травку, выпивку, контрацепти-вы, образование, юридическую помощь, талоны на еду и мно-гое другое. Более того, образ нуждающихся освобождает их от неприятных обязанностей слежения за собой — можно не при-чёсываться, носить лохмотья, не умываться, сидеть или лежать на дороге или на крыше. На брюках не нужно наглаживать стрелки, дырки не надо штопать, еду можно безнаказанно про-ливать на себя, мебель и ковры. Всё украденное может быть легко заменено, часто тем же самым путём. Малейший проблеск таланта быстро обнаруживается среди строгости и бедности, поскольку нет никакого блеска, чтобы скрыть его. Унижение, вызываемое таким образом жизни, привлекает помощь, спонсорство и поддержку от тех, кто находится в более предпочтительных условиях, и чья самооценка значительно повышается благодаря таким актам добродетели. Низам нечего терять, все, что они бы ни приобрели, будет плюсом. Если спишь на полу, не бойся упасть во сне с постели. Ничтожество чувствует себя большой шишкой в окружении тех, кто обладает меньшим. Реакцией на ощущение величия становится покровительство еще большему ничтожеству без осознания того, что этот человек находится в большей безопасности и удобстве, чем он сам.
Низы не платят налоги, освобождены от обязанностей присяжных и прочих общественных повинностей, однако защищаемы полицией и пожарными. Ни одна религия не берет с них подаяния, однако, они пользуются услугами церковной благотворительности. Если они формируют какую-нибудь религиозную общину, их предполагаемая бедность обеспечивает им сотрудничество с налоговой инспекцией, позволяющее безналогово грабить других. Они — очень привилегированный класс.
Поскольку проигравший ни для кого не представляет угрозы, то является идеальным кандидатом на получение любви и доброжелательности, даруемой в избытке теми, кто считает слабость добродетелью. На другом конце спектра, победитель вызывает уважение и даже некоторую боязнь, и потому, что он на вершине, ему нетрудно будет найти просителей, готовых на все, лишь бы заслужить его поощрение. Знакомство с ним, даже самое поверхностное, придает значимость. Если популярный герой нуждается в чем-то, ему достаточно дать намек и все необходимое будет тут же предоставлено тем, кто хочет, чтобы и о нем узнали люди. Те, кто осознают эту позерскую потребность впечатлять, пользуются в полной мере своими преимуществами, повышая цену. Вот почему дурак и его деньги быстро становятся популярными, но быстро иссякают. Любой, умеющий создать убедительную иллюзию богатства, культуры и значимости, найдет в своем положении множество преимуществ. Низшие родом не увидят "как он придет" и не успеют поднять цену, но вместо этого, бессознательно, «купят» удовлетворяющее эго родство, беря более низкую, чем обычно цену.
Люди в высших кругах живут, подразумевая, что деньги — это предмет обсуждения и выставляется напоказ низшими классами, однако, не имеющий большого значения для их верховенства. Известный человек берет под свое покровительство ресторан, где он достигает договоренности насчет бесплатных посещений этого ресторана им и его спутниками, в обмен на упоминание в колонках светской хроники, которые, в свою очередь, редко забывают упомянуть о щедрых чаевых (что поощряет взбирающихся по социальной лестнице делать то же самое). Что всего важнее, присутствие знаменитости добавляет престиж в образ ресторана.
Существует много схожего между низшим классом и высшим в распределении благ. Человек у публики на виду получает их бесплатно или, по крайней мере, обменивает свой имидж на подарки, предоставляемые теми, кто нуждается в их присутствии или санкции на обирание борцов за свое собственное существование. Борцы оплачивают счета как богачей, так и бедняков. Возможно, что для делания денег нужны деньги, но когда деньги теряют свой вес, другие разновидности бус из ракушек поддерживают правдивость поговорки. Удобства, имеющиеся у человека, порождают другие удобства, власть рождает власть, влияние выливается в еще большее влияние. Эти вещи могут быть куплены за деньги, но деньги вовсе необязательны для их приобретения. Чтобы достигать и овладевать, человек должен, по крайней мере, представлять образ либо бедности, либо богатства.
Я предвижу время, когда «высшее» общество будет процветать благодаря изощренному бартеру, в то время как «низшие» слои будут снабжаться Государством, — каждому по способностям и потребностям. В таком обществе не будет "среднего класса". Если некто из низшего класса своими способностями выкажет стремление вверх, он отбросит свою зависимость от Государства и перейдет в высший класс. И, наоборот, если кто-то из высшего класса найдет дискомфорт в налагаемых на него обязательствах и окружении, ему будет предоставлена возможность вести расписанную и зависимую жизнь в низшем классе.