Я рассказал уже достаточно для одной ночи.
Рассвет занимается.
Вам уже
достаточно скандалов,
чтобы над ними задуматься
Но помните, что все это безумие.
Закон трапеции
Все мы реагируем на то, что предстает нашему взору. Кроме звуков и запахов на наше поведение влияют визуальные последовательности и очертания. От некоторых нам становится лучше. Некоторые нас тревожат. Признаете вы или нет. реакция на страх наиболее легко достижима. Самосохранение является высшим законом природы, ионами движет страх. Поэтому в первую очередь мы уделяем внимание тем сенсорным ощущениям, которые когда-то давно вызывали страх и лежат теперь глубоко в нашей генетической памяти. Страх — сила, движущая нами.
Страх неудачи, страх недостаточной индивидуальности, непризнания, неприятия. Страх одиночества, отрицания, уничтожения, неизвестного. Эти страхи существуют наряду с фундаментальными страхами голода, недружественных стихий и другими, более осязаемыми физическими страхами, заложенными глубоко в нашем подсознании. Если бы мы не боялись течения времени и смерти, ничего существенного нами не было бы сделано.
Любой силуэт или пространственная структура, вызывающая у нас страх, может быть, следовательно, признана злом, однако, без подобного «зла» не было бы прогресса, только благодушие и застой. Нечего и говорить, то, что страшит нас, всегда удивительно и интересно.
Какие фигуры вызывают повышенное чувство страха? Те, что негармоничны, подавляют и смущают нас. Причина, по которой совершенные формы треугольника или пирамиды приятны, — их завершенность, подобная линиям, сходящимся на горизонте. Многое было написано о египетских пирамидах. И вот почему:
1. Они устрашающи, потому что они такие большие, однако прекрасны, потому что их форма совершенна
2. Они египетские, а египтяне всегда считались умными парнями.
3. Множество теорий и вопросов может быть привязано к ним.
Пункты 1 и 2 легко понять. Пункт 3-й представляет включает в себя великие головоломки, вроде:
Вопрос: Почему пирамиды строились именно такой формы?
Ответ: Потому что так они хорошо смотрелись и могли быть построены такими большими, как того желал монарх, без угрозы обрушения.
Вопрос: Зачем они строились?
Ответ: Это были программы занятости в Древнем Египте. Людей нужно было устроить на периоды упадка, монументальные эго требовали ублажения. Если бы у египтян было радио или ТВ, были бы построены памятники куда мельче.
Вопрос: Что же они нам могут рассказать?
Ответ: То, что люди тогда были очень похожи на нас
Вид пирамиды по большому счету не беспокоит никого, кроме теоретиков заговоров. Разместите силуэты пирамид в линию и вы получите неосознанно пугающий образ, похожий на зубья пилы или зубы акулы, или зубцы на спине дракона. Ряд пирамид раздражает, потому что не имеет единой точки схода. Неравносторонние треугольники также раздражают, особенно группами.
Самый раздражающий силуэт — это силуэт трапеции. Равносторонняя трапеция подобна разочарованной пирамиде. И в самом деле, место, где отрезана верхушка треугольника, называется усечение (в оригинале — frustum (усечение) и frustration (разочарование) — прим. перев.). Трапеция обращается к подсознанию: "Вот она я, я прочна, массивнее, чем просто прямоугольник, но во мне чего-то не хватает и это раздражает вас." Конечно же вы знаете чего не хватает — треугольной верхушки, подобной той самой, с глазом посередине, что изображена на долларовой купюре. Не позволяйте этой маленькой пирамидке со светящимся глазом обмануть вас. Она предназначена, чтобы отвлечь ваше внимание от главного — от трапеции, что под ней. Все компетентные волшебники — мастера отвлечения внимания и масоны, что придумали этот символ, кое в чем разбирались.
Углы — это пространственные конструкции, вызывающие тревогу — и это на самом деле так: углы, не гармонирующие с естественной визуальной ориентацией, порождают аберрантное поведение. Исключение составляют те существа, у которых наличествует подобие смены полюсов — сильный душевный дисбаланс или извращенность, а, возможно, и доведенная до крайности рациональность и осведомленность.
Меня всегда интересовали дома с привидениями, странные места, в которых человека охватывает непонятная тревога, где часты убийства и самоубийства: незаселенные и кажущиеся безобидными места и дома, вместилища постоянных неудач, которые преследуют их обитателей, чьи жизни раньше были спокойными, С юных лет меня тянуло в подобные места, интересовали их происхождение и обстоятельства, связанные с ними. Меня очаровывали виды храмов ацтеков и майя, буровых вышек, эстакад и военных бункеров, маяков и домов с мансардными крышами. Кроме того, мне нравились и такие вещи, как старомодный гроб в виде удлиненного шестиугольника, седан «Корд» 1936-го года, алмазная огранка багет, наклонное лезвие, разрушающее симметрию гильотины.
В процессе исследований, проведенных мною в домах с привидениями и гиблых местах, я вскоре отбросил популярное суеверие о том, что неуспокоенный «ДУХ» Умершего витает там.
Я понял, что даже если жестокая или трагическая смерть живого существа и стала причиной дурной славы места, вероятнее всего, именно сам дом был катализатором все больших несчастий. У меня сложилось мнение, что физическое окружение играло преобладающую роль. Само место либо служило катализатором, либо увеличивало вероятность несчастий, происходивших в округе.
Это привело меня к выделению общего знаменателя, присутствовавшего во всех этих местах странного поведения людей. В каждом случае там имелись углы. Нарушавшие либо топографическую, либо архитектурную симметрию и совершенство. «Комфортные» или психологически безопасные конфигурации либо отсутствовали, либо были подчинены силуэтам, вызывавшими враждебность и страх.
Я изучил многие тома дел о домах, предположительно населенных духами или проклятых беспрестанными неудачами, смертями, финансовыми неурядицами, безумием, пожарами, трагедиями. Большинство из них были зрительно аберрантны самым явным образом. Некоторые — нет. Мансардная крыша — обязательный элемент в концепции любого художника, рисующего дом с привидениями. Почему художники автоматически изображают их в такой манере? Замки добрых гномов рисуются с обилием остроконечных башенок и плавно округленных арок. Веселые эльфы живут в особняках со скругленными углами и крышами наподобие глазури для тортов. Добрые люди живут в граустарховском спокойствии в уютных, похожих на утробу матери домах со ставнями, украшенных причудливыми завитушками. Синие Бороды и Франкенштейны обитают в унылых, монолитных и гротескных бастионах. Франкенштейн подтолкнул изменения и реакцию, дублируя творение божье.
Архитектура войны — средневековые штурмовые башни, укрепленные форты на английском побережье, более поздние "тайные башни," построенные у берега на дне моря, линии Мажино и Зигфрида, эллинги для субмарин Мании, «пилюльницы», бункеры, танковые ловушки, отражающие скошенные поверхности бронеавтомобилей и турелей, газовые камеры, атомные реакторы и тот самый маркер в пустыне, где была взорвана первая атомная бомба. Война рождает перемены.
Сумасшедшие здания в работах художников реакции. Брейгеля и Босха, беспорядочные декорации немецких фильмов ужасов — «Калигари», "Носферату," «Метрополис», причудливая постановка сверхчеловеческих трюков Нижинского, усеченная вулканическая вершина, из которой появляется Черт в "Ночи на Лысой горе" диснеевской «Фантазии», архитектура баухауза Грепиуса и Пельцига, а также Фрэнка Ллойда Райта, давно проклятого новатора, чей слуга сошел с ума в Талесине и, убив семерых человек, поджег дом в то самое время, когда первый опыт трапециевидного дизайна Райта был завершен: злополучный курорт Мидуэй Гарденс в Чикаго. Искусство рождает перемены. Алтари насилия и жертвоприношения: храмы магов майя и ацтеков составлены из трапеций и омыты жертвенной кровью избранных, — усеченные пирамияы, на которых у еще живых жертв вырывались сердца и горячими, еще продолжающими биться, подносились Кетцалькоатлю и Хапикерну. Те же храмы просматриваются в гранях хрустального черепа Митчелла-Ходжеса. Крепость Исканвайя в Боливии была автономным Сатанинским образованием. Некрополисы поклонения черепам неолитических культур — Лепенский Вир в Сербии, где каждое строение в поселке трапециидальной формы, так же как в турецком Хасиларе и Иерихоне в Иордании. Тот самый регион мира, где йизидские башни Сатаны, словно маяки, источали свое могущество. А также башня в лавкрафтовском "Рыщущем во тьме", в которой сияющий трапецигедрон дает знать Великим Древним, когда посылать своих земных эмиссаров из пучины океанской на землю. Литературные ритуалы Хаксли, Лавкрафта и Оруэлла, разрушение, вызванное углами в "Гончих Тинлалоса" Фрэнка Белкнэпа Лонга. В самом деле, исполните обряды Кетцалькоатля и Хапикерна и не примет ли Мендес участие в ритуалах писателей, не ведавших о субстанции собственного дара медиума?